Форум » Большой зал » "Вавилонская башня", «Weiss Kreuz», Айя/ОЖП, глава 8 от 8.09 » Ответить
"Вавилонская башня", «Weiss Kreuz», Айя/ОЖП, глава 8 от 8.09
Alastriona: Автор: Alastriona Название: «Вавилонская башня» Бета: место вакантно Рейтинг: R Фандом: «Weiss Kreuz» Категория: гет Пейринг: Айя/ОЖП Жанр: Romance, drama Диклеймер: все права принадлежат создателям «Weiss Kreuz» Саммари: Такатори дает Шварц задание завербовать нового сотрудника Комментарии: все имена и названия, не связанные с миром «Weiss Kreuz», подлинные Отношение к критике: Рада обоснованной и детальной критике От автора: огромное спасибо Eide, благодаря которой я узнала о мире «Weiss Kreuz», и Branwen aka Moody flooder, без которой этот фик не появился бы на свет. И Lonely Star и lvenka за совет и поддержку. Статус: не закончен Весь фик целиком (все, что написано на данный момент) можно найти на: http://weisskreuz.anihost.ru/litra/tower.htm или http://www.snapetales.com/index.php?fic_id=1264
Alastriona: Пролог. Мне скучно, бес .Найди мне способ как-нибудь рассеяться. Пушкин. «Сцена из Фауста» Серое невзрачное утро за окном штаб-квартиры Шварц превратилось в серый день – день по всем параметрам скучный. Шварцы маялись от безделья, но ничего не могли изменить: им было сказано ждать Такатори. Босс есть босс, каким бы он ни был, тем более он наверняка должен был принести новое задание, которые могло бы приятно разнообразить стылые октябрьские будни. - Он будет не раньше трех, - сообщил Брэд, задумавшись на секунду, и поправил очки. Стрелка часов лениво подползала к половине третьего. Шульдих, похожий на холеного бело-рыжего кота, лениво расположился на диване, закинув ногу на ногу. Он взглянул на часы и провел золотисто-загорелыми пальцами правой руки по губам и подбородку, словно пытаясь скрыть зевоту. Ярко-голубые глаза прищурились и обратились к потолку. Контраст белый-золотой-рыжий-синий был слишком ярким, чтобы его не заметить, и все Шварц непроизвольно повернули головы и проследили за движением шульдиховой руки. - Мне скучно, - сообщил он. – Я хочу интересного дела, где можно было бы пофантазировать. А довольствоваться банальной пошлятиной вроде убеждения банковского служащего положить себе в карман деньги из сейфа, а потом и внушения охраннику мысли проверить карманы служащего, мне надоело. Скука пахнет прогорклым печеньем, а мне хочется свежих сладостей. - Думаю, тебе повезет, - откликнулся Брэд. – Судя по серьезности, с которой Такатори говорил о деле, оно не покажется тебе тухлятиной. - Поохотимся? – подал голос жонглировавший иголками Фарфарелло, приоткрыв свой единственный глаз. - Может, и так, - Брэд кивнул. Фарфарелло облизнулся, умолк и закрыл глаз, мысленно сосредоточившись на мелькании десятков тонких кусочков стали. Зрелище было завораживающим: словно серебряный дождь шел перед ним – волшебный дождь, сумевший обмануть все законы гравитации… Часы пробили три. Вскоре в коридоре послышался шум – кто-то шел в сторону штаба тяжелой поступью, будто старательно вбивая с каждым шагом ноги в пол, затем широко распахнулась дверь, и в комнату из темной прохлады двинулась массивная фигура, облаченная в непроницаемо-коричневый деловой костюм, казавшийся монолитным. Это был Такатори Рейдзи, политик и магнат, охранять которого были приставлены Шварц. Такатори обвел их взглядом и коротко кивнул, глядя в пространство перед собой. - Есть дело, - сообщил он низким хрипловатым голосом, звуки которого освежили в памяти Шварц недавний грохот его шагов. – Завтра в Токио прилетает человек, владеющий практически всеми языками мира. Найдите его и убедите работать на меня. С его способностями я смогу подчинить не только Японию, но весь мир. Имя, рейс и время его прибытия неизвестны. Известно только, что он европеец. Аэропорт – предположительно Нарита. - Слишком мало информации, - произнес Брэд, выразив мнение всей команды. - Другой нет. Найдете его сами, и чем быстрее, тем лучше: вам за это платят. О расходах не думайте – мне все равно, сколько будет стоить эта операция. Возражения не принимаются. Такатори еще раз обвел тяжелым взглядом всех Шварц и, чуть помедлив, вышел.
Alastriona: Глава 1 Fly into the rising sun Faces smiling everyone* ‘Deep Purple’ ‘Woman from Tokyo’ Самое главное в любом путешествии – это хорошая компания, так говорят многие. Я довольно замкнутый человек и обычно не завожу знакомств ни в поездах, ни в самолетах – мне приятнее подумать в дороге о своем, не вдаваться в подробности личной жизни спутника и не посвящать его в свою. Однако на этот раз я сделала исключение: моим соседом оказался Этьен, симпатичный француз, с которым я проболтала всю дорогу до Токио. Он, как выяснилось, тоже переводил эссе Честертона, многие их тех, что переводила и я, так что тема для разговора до самого аэропорта Нарита нам была обеспечена. Нас, как и Честертона, волновал вопрос популярности дешевой беллетристики, только либеральных взглядов господина эссеиста мы не разделяли. Полет проходил отлично. Очаровательная стюардесса была сама любезность и предупредительность и даже как-то смогла понять, что я не переношу пищу с резкими запахами и что рыбное блюдо мне предлагать не нужно. - Честертон считает героя-искателя приключений архетипом, вечным на все времена. – Я допила кофе, смахнула со свитера крошки круассана и посмотрела на облака. - Так и есть. А степень оригинальности персонажа зависит от автора и его таланта, - кивнул Этьен. Он ел что-то совершенно невообразимое – и на вид, и на вкус, и на запах, по, похоже, это его нисколько не волновало. - О какой оригинальности может идет речь, если общая схема сюжета более или менее стандартна? Если герой всегда одинок, харизматичен, благороден и обречен на победу? И чем больше у героя отрицательных качеств, тем привлекательнее он для потребителя. Убийца, мошенник, пират – эти профессии именно через беллетристику приобретают романтический ореол, и… - О, мадемуазель, - Этьен широко улыбнулся. – Простые люди сентиментальны. Искренняя героика и оптимизм – вот что их подкупает, это не зависит от того, негодяй ваш обаятельный одиночка или нет. Самолет шел на посадку. Под нами, залитый лучами восходящего солнца, лежал в объятиях залива Токио. Мы опускались прямо в рассвет. - Вы надолго сюда? – спросила я, не в силах оторвать взгляда от великолепного зрелища. - Дней на пять, не больше. Три дня международной конференции, а потом немного поброжу по городу. Может, успею съездить в Киото – хочу посмотреть на старый город. А вы? - На две недели, у меня отпуск. Исхожу город вдоль и поперек, а потом тоже собираюсь в Киото. - Может быть, поедем вместе? Мне хочется продолжить нашу беседу. Нечасто встретишь молодую даму, с которой можно поговорить о месье Честертоне. Галантные люди, эти французы. Но польстил Этьен грубо: в тридцать два дама вряд ли может называться молодой. Не старой, но и не молодой. - Нечасто встретишь француза, чей английский так великолепен, как ваш, - ответила я комплиментом на комплимент. Мне не бывает скучно одной. Возможно, Этьен еще успеет мне надоесть. Но беседа эта и вправду была интересной. - Если хотите, можем встретиться вечером в отеле «Синагава», скажем, часов в семь. - C’est bien, - Этьен улыбнулся. – D’accord.** Мы медленно двигались по посадочной полосе, замедляя ход. Я устала от полета и вынужденного бездействия и рвалась наружу, на воздух. Мне не терпелось выйти в город и окунуться в изумительно-прозрачное розовое утро.
Alastriona: Токио показался мне похожим на Нью-Йорк – с поправкой на восточный колорит. Проведя полтора часа в такси, я приехала в гостиницу, собрав миллион улыбок утреннего города. Гостиница «Super Sunshine Shinagawa Prince», где я бронировала номер, поразила меня, еще до вылета в Токио, прежде всего названием: только здесь могли добавить к имени слово «супер», рассчитывая, что это сделает ее привлекательнее для туристов. Однако, увидев ее, я поразилась еще больше: представьте себе гигантскую крабовую палочку, поставленную вертикально, выплывающую из бесконечно-синего сочетания неба и моря. В этой сорокаэтажной крабовой палочке в ближайшие две недели я и собиралась жить. С поселением проблем не возникло, и, закрыв дверь за администратором и носильщиком, я блаженно свалилась на покрытую разноцветным покрывалом кровать. Из окна в обрамлении рыжих занавесок смеялось ярко-синее бесстыжее небо с легкомысленными белыми облачками, и я тоже улыбнулась. Только через час я заставила себя подняться и спуститься вниз пообедать. На этаже у лифта стоял симпатичный молодой человек в зеленом пиджаке, европеец, и я ему улыбнулась. Это было так просто – новый город, ясный день и милый юноша. - Добрый день, - поздоровался он, и в японской фразе я уловила немецкий акцент. - Ich spreche ein wenig Deutcsh***, - сказала я наудачу. Он внимательно взглянул на меня, будто мог видеть насквозь. Невозможно было не посмотреть в его ярко-синие глаза. Цвета сегодняшнего утреннего неба, и такие же нахальные. Красивый юноша. - Ich glaube, Ich habe Sie schon irgendwo gesehen****, - бросил он, пропуская меня в открывшееся двери лифта. - Ah nein. Es tut mir sehr leid, aber das stimmt nicht, - вежливо ответила я – мне не хотелось знакомства, а эта фраза была таким явным намеком. -. Ich bin zum erstenmal in Tokyo*****. Лифт остановился, двери раскрылись, и юноша, бросив через плечо странную фразу: «Wer’s glaubt, wird selig» ******, пошел прочь. *Лечу навстречу восходящему солнцу; лица улыбаются каждому (англ.) ** Хорошо. Договорились (фр.) *** Я немного говорю по-немецки (нем.) **** Мне кажется, мы с вами уже встречались (нем.) ***** О нет, мне очень жаль, но это не так. Я впервые в Токио (нем) ****** Блажен, кто верует (нем.)
Завулон: Гет по такому фандому?) заманчиво) «Шульдих, похожий на холеного бело-рыжего кота, лениво расположился на диване, закинув ногу на ногу. Он взглянул на часы и провел золотисто-загорелыми пальцами правой руки по губам и подбородку, словно пытаясь скрыть зевоту. Ярко-голубые глаза прищурились и обратились к потолку. Контраст белый-золотой-рыжий-синий был слишком ярким, чтобы его не заметить, и все Шварц непроизвольно повернули головы и проследили за движением шульдиховой руки.» Яркий образ вышел, с сохранением анимешного "бекграунда". Весьма привлекло сравнение отеля и крабовой палочки. ) Картинки порой утрированы, словно они нарисованы, но как я полагаю, тут это как раз и требуется для сохранения атмосферы) Заинтересовало, буду ждать продолжения)
Alastriona: Завулон Все мне уже сказали. что писать гет по Вайссам - безумие. А мультик-то меж тем гетный.
Таня Геллер: Ой как интересно)) Такая завязка)) Толькомне почему-то не верится что Токио похож на на Нью-Йорк... С нетерпением буду ждать продолжения.
Alastriona: Таня Геллер Большой, вечно спешащий город этот Токио... Alastriona пишет: цитатас поправкой на восточный колорит
Alastriona: Глава 2. I greet you from the other side Of sorrow and despair* L. Cohen ‘Heart with no companion’ Днем я бродила по Касумигасэки и Агасаки, глазея на здания и людей, и все больше убеждалась в том, что Япония зачем-то берет у Европы то, чего брать не обязательно. Дворец Тогу, куда я сходила на экскурсию, внешне напоминал Букингемский дворец, а внутри, по убранству, - Версаль. Зачем кронпринцу и принцессе апартаменты настолько в европейском стиле? Из Агасаки я вышла в Роппонги и смешалась с пестрой толпой иностранных туристов, таких же бестолковых и глазеющих на все вокруг, как и я. Я не люблю фотографировать памятники и местные достопримечательности. Все впечатления от поездок я сохраняю – на уровне ощущений. Я не люблю совать гостям фотоальбомы, комментируя: «А вот это я и миссис N., моя соседка по каюте, пытаемся танцевать не то сальсу, не то танец живота» и не люблю, когда меня заставляют смотреть такие фотографии. Самые лучшие снимки – детские. Остальное не стоит сохранять. Память человеческая милосердна: она или стирает, или скрашивает детали, фотографии же жестоки: и через двадцать лет они с безжалостной точностью напомнят, что в Латинском квартале у тебя сломался каблук, и день был убит на поиски новых туфель; что в этом ресторане ты отравилась местным экзотическим блюдом; что раньше ты была стройнее, краше и моложе – моложе! - а вот этот очаровательный молодой человек в ярко-синей рубашке, так нежно тебя обнимающий на фоне заката, тогда еще не сбежал с безголосой певичкой из бара, не оставив даже записки. В моей жизни есть несколько фотографий: родители, собака и брат, которых уже довольно давно нет на свете. Вереница мужчин, прошедшая через мой путь, этого не удостоилась: ни у кого из них не получилось остаться. Ностальгировать по романтическим встречам с одним или другим можно как-нибудь вечером, сумеречничая в кресле с бокалом хорошего красного вина, но куда приятнее воскрешать в памяти подзабытые черты, возможно, и приукрашивая оригинал, чем глядеть в разноцветную картонку и позволять вполне стандартной комбинации глаз, носа, рта, ушей и подбородка становиться немым упреком: как можно было его оставить, такого мужчину? Как можно было вообще встречаться с этим ничтожеством? Среди суетившихся туристов, бестолково разевающих рот на все, что так или иначе могло претендовать на их внимание, мне было спокойно. Однако ближе к вечеру, когда толпа на улицах более-менее рассосалась, хлынув в многочисленные бары и дискотеки, у меня появилось нехорошее ощущение, что за мной следят. Не было ни скользившей за спиной тени, ни упорно преследующей машины – только неприятный холодок по спине, будто ее сверлил чей-то острый внимательный взгляд. Несколько раз я оборачивалась. Несколько раз я заходила в магазинчики и бары, старалась спрятаться в толпе туристов и даже пару раз выходила из каких-то заведений через черный ход. Бесполезно: холодок по спине не исчезал. Под конец, подойдя к туристическому автобусу, я представилась потеряшкой и, предложив водителю энную сумму, выбралась из Роппонги к своему отелю. Время было к семи и, переодевшись, я спустилась в холл – там ждал меня Этьен.
Alastriona: Мой французский знакомый явно был настроен на романтический вечер: он принес красивейшие орхидеи, орхидея была в петлице его темно-синего костюма. Мне же было не по себе, и единственным моим желанием было попасть в максимально безопасное место, где можно было бы чувствовать себя уверенно. Поэтому все предложение поужинать в японском ресторане я отмела сразу же: никакая кухня, кроме европейской, у меня доверия не вызывает. В отеле было пятнадцать ресторанов, нашелся среди них и итальянский. - Как прошел ваш день? – вежливо спросила я Этьена, заказывая пасту – самое безопасное блюдо, которое нельзя было приготовить неправильно. Этьен, отважный мужчина, решился на паэлью. - О, все замечательно, - откликнулся он. – Превосходная конференция, замечательные люди! И знаете, мне уже предложили работу здесь, в Токио! - В самом деле? – вежливо поинтересовалась я, сцепив руки в замок, чтобы не было видно, как они дрожат. - Разумеется! Какому-то местному политику, очень крупному, нужен переводчик. Я думаю над этим предложением и, скорее всего, его приму… - Отличная идея… Этьен продолжал распространяться на тему работы на этого политика, а я молча ужинала и пыталась убедить, что ощущение слежки было только иллюзией. После пары бокалов красного вина мне это удалось. Кому я нужна в абсолютно чужом городе? Тем временем мой собеседник строил планы. Действительно, работа в таком городе как этот, перспективна и принесет немалую прибыль. Но все эти рассуждения навевали такую тоску, что я, еле подавив желание зевнуть, положила салфетку и поднялась. - Прошу меня простить, но я так устала. Спасибо за чудесный вечер, но, пожалуй, мне нужно отдохнуть. Возможно, у Этьена и были большие планы. Орхидеи и разговоры о перспективной работе были не просто так. Но вспоминать о нем лет через пять с бокалом красного вина мне бы не хотелось, я уверена. Попрощавшись, я поднялась наверх и подошла к стойке дежурной по этажу за ключом от номера. Ее не было на месте, но она забыла выключить компьютер, и я не устояла перед желанием заглянуть на монитор. 49 номеров на этаже, где их всего пятьдесят – мой не в счет – были записаны на имя «Шульдих». ----------------------------------------------------- * Теперь я приветствую тебя по ту сторону печали и отчаяния (англ.)
Loy Yver: Аластриона Вольдемордовна! Душа моя, ты даже представить не можешь, как мне нравится!
Alastriona: Loy Yver Душа моя, а ты представить не можешь, как меня радует сей факт
Alastriona: Глава 3. Like a baby, stillborn, like a beast with his horn I have torn everyone who reached out for me. L. Cohen. ‘Bird On The Wire’* Следующий день я провела в городе, точнее, в парке Уэно, который не просто парк, а этакий культурно-развлекательный центр. Меня привлек Токийский Национальный музей – его коллекция японского искусства. Шагая по дорожке, я старалась прогнать ужасы прошлой ночи и как-то себя успокоить. Спину все еще щекотало неприятное ощущение, что за мной следят, но я уговаривала себя, что это все связанный с долгой поездкой стресс. Вполне здравое, логичное объяснение. Стало быть, никто меня не преследовал, и волноваться нечего. Что касалось номеров на моем этаже, зарегистрированных на имя некоего Шульдиха, то, допустим, он мог устраивать праздник в ресторане отеля и пригласить множество гостей – из других городов или из даже стран, вполне логично, что всех этих людей надо было где-то разместить. Наверняка все эти люди сегодня приедут и заселятся… В музей хотела попасть не я одна – в кассы выстроилась огромная очередь. Это, в основном, были туристы, но попадались и японцы. Мое внимание привлек высокий молодой человек, стоявший на несколько человек дальше от кассы, чем я. У него были ярко-красные волосы. Страсть японцев к изменению цвета своих волос поистине уникальна: природа не дала их шевелюрам разнообразия красок. Поэтому они изо всех сил стараются компенсировать этот недостаток силами парикмахеров. Я видела японцев, крашенных в синий, зеленый, оранжевый цвет, даже розовый. Такой оттенок, ярко-кирпичный – не рыжего кирпича, а темного, старого, - я видела впервые. Смешные они люди, эти японцы… По музею я гуляла весь день. Там была собрана квинтэссенция Японии – девяносто тысяч экспонатов с древнейших времен и заканчивая современностью: живопись, костюмы, церковная утварь… Рыжий мальчик, судя по всему, тоже испытывал неподдельный интерес к культурному и художественному наследию своей страны: я видела его в залах раз четырнадцать, не меньше. Когда, собираясь уходить, я встретила его еще и на лестнице (полезно оборачиваться в неожиданный момент), в мою голову начали закрадываться смутные подозрения. Этот же мальчик стоял вполоборота ко мне на автобусной остановке, делая вид, что разглядывает расписание. Бледное, как у всех рыжих, лицо у него было совершенно непроницаемое. Он же вел машину, которая до самой гостиницы следовала за моим автобусом… Вернулся вчерашний страх. Я бегом промчалась через абсолютно безлюдный этаж, заперлась в номере и вжалась в кресло, обхватив себя руками. Потом поднялась, налила себе виски из бара и вернулась в кресло уже со стаканом. Зубы стучали о стеклянную кромку, но глоток сделать все-таки удалось. Оставалось ждать, пока подействует.
Alastriona: Тишина в коридоре вернула все мои подозрения. Если герр Шульдих и приглашал кого-то из своих гостей в отель, то гости эти или уже спали, или отправили Шульдиха с его гостеприимством куда подальше. В гостинице, тем более такой, как эта, невозможно никого не встретить на этаже – кто-то непременно будет или входить, или выходить из номера, или сидеть на диване в холле, или о чем-то спрашивать дежурную, или ждать лифта… а единственным. Кого я видела за эти два дня, был тот рыжий немец – скорее всего, Шульдих. Рыжий преследователь был еще страшнее. Зачем японец лет двадцати станет следить за женщиной европейской внешности, которой явно за тридцать? Не внезапная влюбленность - однозначно. Польстить себе было бы приятно, но фактам следовало смотреть в лицо. Жиголо? Он бы не следовал молча, а давным-давно предложил бы свои услуги. Грабитель? Он мог меня ограбить в толпе, но не сделал этого. Убийца? Лицо у него было подходящее. Только зачем ему меня убивать? Я поймала себя на том, что вцепилась в стакан мертвой хваткой, и, будь стекло потоньше, оно бы уже давно треснуло. Надо было брать себя в руки. Ждать звонка Этьена – мы собирались в Киото на следующий день, попробовать поговорить с ним. А сейчас – допить виски и пойти поужинать. Переодевшись, я отправилась в тот же итальянский ресторанчик, где была накануне с Этьеном, и села за столик в углу. Заказ? Да принесите что угодно, хоть ризотто, только оставьте меня в покое и дайте подумать и успокоиться… - Is orm é an t-onóir**, - произнес кто-то у меня над ухом, и я вздрогнула. - Fág dom i m'éinear!*** - выпалила я прежде чем сообразить, что ко мне обращаются на ирландском, что отвечаю я на ирландском и что собеседник мой страшен, как демон из Девятого круга ада. Я собралась подняться и пересесть за другой столик. - Tá sé práinneach****, - заявил ирландец с мерзкой ухмылочкой, делая попытку удержать меня за плечо. - Ná chuir isteach orm! Cuirfidh mé fios ar na Gardaí!***** – закричала я, и, как ни странно, вопль на никому не понятном, кроме ирландца, языке возымел действие: тот поднялся и, шепнув: «Bí curamach»******, вышел из зала. Господи, какой жуткий тип. Совершенно седые волосы, один глаз желтый и совершенно безумный, а второй скрывает черная пиратская повязка. Чудесный бонус к кошмарам, которые и без того мне были обеспечены. Мало мне Шульдиха и того рыжего из музея… Я ковыряла вилкой ризотто и все думала, идти мне в полицию или не стоит. Ирландец мне угрожал, но никто этого не понял, даже если и вслушивался в наш разговор. Как ему вообще могло взбрести в голову, что я знаю ирландский? А остальное – вообще похоже на мои досужие вымыслы. И тут – последним гвоздем в крышку моего гроба – в зал явился рыжий, подошел к моему столику и уселся напротив, не дожидаясь приглашения. - Нам надо поговорить, - сообщил он, глядя в стол. – И чем тише, тем лучше. - Что? – воскликнула я, готовая прогнать и его тоже, но он, спокойный, как боа-констриктор, закрыл мне рот своей белой прохладной ладонью. - Помолчите и послушайте. * Словно мертворожденный младенец, словно рогатое чудовище, я рвал на части всех, кто тянулся ко мне. ** Рад встретиться с вами (ирл.) *** Оставьте меня в покое! (ирл.) **** Это срочно (ирл.) *****Не троньте меня! я позову полицию! (ирл.) ****** Берегись (ирл.)
Loy Yver: Alastriona, И живем мы с тобой, душенька, душа в душу. Alastriona пишет: цитатаЗачем кронпринцу и принцессы апартаменты настолько в европейском стиле? Кстати, вчера не заметила, а тут бросилось в глаза. Наверное "кронпринцу и принцессе"?
Lvenka: Определённо, если героиня к концу дня не сойдт с ума наедине со своими мыслями, ей можно будет поставить памятник... Жду продолжения. Ибо сие творение мне нравиться, хотя и необычно немного читать фик в твоём исполнении,но по анимэшному мультику)
Alastriona: Loy Yver Спасибо, исправила. Эх, я как та старуха, с которой - бывает Lvenka Ну, к концу она точно будет не одна. Обещаю.
Alastriona: Глава 4. I have no power over this, you know I’m afraid The walls I built are crumbling...* B. Dickinson - Где вам удобнее говорить? – спросил рыжий, пока я допивала вино. - Только здесь. Здесь, по крайней мере, вы не сможете меня убить – слишком много свидетелей. - Я так похож на убийцу? - У меня нет других объяснений. Вы все словно сговорились: этот ваш Шульдих, теперь ирландец… - Шульдих? О, он отлично сыграл изумление. Он даже поднял на меня глаза. Я в жизни не видела таких глаз. Как аметисты чистой воды. У меня когда-то было кольцо с такими камнями. Абсолютно ненормальные глаза для японца. А настолько ясный взгляд был у моего инструктора по плаванию, только тому было по статусу положено: скандинав. - Не притворяйтесь, что не знаете. Тот рыжий немец, который снял все номера на моем этаже. И не надо меня убеждать, что это случайность. Ему не было видно, но я вцепилась руками в сиденье стула, чтобы хоть как-то унять дрожь. Заболели пальцы – я обломала ногти. - Хм. Вы знакомы с ними? – озадаченно спросил рыжий. - Нет, но они откуда-то меня знают. Вы можете объяснить, что тут вообще происходит? - В городе убивают переводчиков-европейцев. Все они прилетели в Токио вчера утром, - кратко сообщил рыжий и посмотрел на меня, сощурив глаза. - Господи, - выдохнула я. - Вашего друга тоже убили. Мне жаль. Все это было слишком страшно и слишком сразу, чтобы быть правдой. - Это все слишком неправдоподобно, - сказала я, стараясь звучать как можно увереннее. - Дело ваше, - ответствовал рыжий и поднялся. – Я должен идти, но вернусь через полчаса и хотел бы продолжить этот разговор. Подождите меня здесь и никуда не уходите. Здесь безопаснее всего. Развернулся и ушел. Я допила вино. Страх не проходил, только усиливался. И мне подумалось, что в своей комнате я буду чувствовать себя намного безопаснее. Может, я антисоциальное существо, но большое количество людей всегда действовало мне на нервы и не давало сосредоточиться. А сконцентрироваться и взять себя в руки было необходимо – ох как необходимо. Я купила в баре пачку сигарет и направилась к лифту. Там уже кто-то был – какой-то брюнет в белом костюме – слава Богу и всем святым угодникам, не Шульдих.
Alastriona: - Nice evening, ain’t it?** –заговорил брюнет. - Indeed***, - буркнула я и отвернулась. Мне только разговоров не хватало. - I’m Brad Crawford. And I’m here to offer you a lucrative job at Mr Takatori’s company. He needs such an interpreter as you are. You’ll be... much useful for us. You’re not a dumb bunny, and your abilities impress me, so I offer you a place in my group ‘Schwarz’ as well. There are people of special mental abilities – and you sure have some. Ноги меня уже не держали, и я поняла, что сползаю по стенке. Этьену тоже предлагали прибыльную и перспективную работу переводчика у какого-то японца. А, если верить рыжему, Этьена убили… Рыжему верилось как-то больше. Особенно сейчас, когда этот человек ехал со мной в лифте, спокойно излагал свое предложение, делая вид, что не замечает моего страха, и, разглядывая меня бесстрастными темными глазами, цинично улыбался. Несомненно, он многое повидал в жизни. Несомненно, он знал, с кем имеет дело и как с максимальным эффектом провести этот разговор. - Yоu’re gone goose, - добавил он прежде чем выйти. –It’s all cut and dried. You’d better agree. See ya tomorrow.***** Он вышел, лифт повез меня дальше, и только спустя какое-то время я поняла, что сижу на полу и сквозь открывшиеся двери тупо смотрю на этаж. Я не помню, как добралась до номера, как повернула ключ в замке и нашла в кармане сигареты. На столике нашлась зажигалка, я прикурила и села прямо на пол. Света я не включала, поэтому темноту прожигал только безнадежно дрожащий красно-оранжевый огонек. До пепельницы было далеко тянуться, поэтому пепел я стряхивала на ковер – было уже совершенно плевать, что произойдет дальше. Обычно я не курю. Или не затягиваюсь – потому что, если затянусь, никотин слишком сильно действует мне на мозги – не знаю уж, какие там нервные окончания задействованы, но я моментально слабею, кровь отливает от кожи, и я практически не могу пошевелить руками и ногами какое-то время. Зато мыслительная способность увеличивается многократно. Это и было мне нужно. Подумав, я собрала себя в кучку, поднялась и, пошатываясь, добрела до мини-бара. Немного виски, а, может, даже много, согреться и уснуть. Я не знала, что делать утром. Но сил размышлять над этим не было. Совсем. * Мне это неподвластно, ты знаешь, что я боюсь. Построенные мною стены рушатся... (англ.) ** Отличный вечер, не так ли? (англ.) ***Действительно (англ.) **** Я Брэд Кроуфорд. Я предлагаю вам высокооплачиваемую работу в компании мистера Такатори. Ему нужен такой переводчик, как вы. Вы будете… очень нам полезны. Вы не профан, и ваши способности произвели на меня впечатление, поэтому я также предлагаю вам место в моей группе «Шварц». Там работают люди с особенными способностями мозга – а у вас они точно есть. (англ.) ***** Вам некуда деться. Все просчитано, лучше соглашайтесь. Увидимся завтра. (англ.)
Loy Yver: Alastriona пишет: цитатаУ меня не других объяснений. Наверное, "нет"? Мумь, а почему там мало? *надувшись* Мучительница, вот ты кто! Очень интересно.
Alastriona: Loy Yver Ни фига себе мало! Я в день по главе выкладываю ) *ушла искать таблетки от жадности* Спасибо, действительно, "нет".
полная версия страницы