Форум » Большой зал » "На крыльях сокола", волшебная сказка /закончена!/ » Ответить

"На крыльях сокола", волшебная сказка /закончена!/

Corso: Автор: Дарья Иорданская, aka Corso (John) Бета-ридер: Респекты: Хелависе и Мельнице – за вдохновение, а также Марине и Сергею Дяченко за «Ритуал», который оказался отличным волшебным пенделем, заставившим меня закончить эту историю Жанр: сказка Копирайт: текст принадлежит мне, название и эпиграфы взяты из песни Хелависы и группы Мельница «Королевна» Саммари: сказка. Просто классическая сказка Отношение к критике: положительное. Ежели она не грубая.

Ответов - 50, стр: 1 2 3 All

Maya: "Если душа родилась крылатой — Что ей хоромы — и что ей хаты!" (с) Замечательная сказка!!!

Corso: 8 Каждую ночь полет мне сниться, холодные фьорды миля за милей… В упоении полетом было что-то пугающее. Небо было таким огромным и таким свободным, оказывается, земля связывала ее всю жизнь. Так легко было птице. Королевна летела на север, к горам, ловя потоки ветра и легко огибая облака. Человеком она стала только когда проголодалась: Рингле не смогла заставить себя поймать и съесть, допустим, мышь. Платье выдало бы ее с головой, поэтому пришлось стянуть с пугала в поле дерюжку, завернуться в нее и пойти в ближайшую деревню. Там чумазую странницу накормили хлебом, напоили молоком и устроили на ночь на сеновале. Наутро она полетела дальше. С каждым днем королевна все меньше и меньше времени проводила в человеческом обличье. Однажды даже решилась поохотиться на мышей, попыталась съесть, но едва не подавилась с непривычки шерстью. А потом вспомнила ты мышку, которая передавала привет Акану и ощутила себя предательницей и убийцей. С тех пор питалась ягодами, хотя это вовсе не подходящая еда для сокола. На севере весны еще как не бывало. Чем дальше летела королевна, тем становилось холоднее. Ветры здесь были свирепые, сбивали к земле и норовили переломать крылья. В какой-то момент Рингле поняла, что лететь дальше не сможет, опустилась на ветку чахлой сосенки и спрятала голову под крыло. От чувства безысходности она была готова умереть. - А кто это у нас такой? – послышался королевне слегка удивленный женский голос. – Ба! Вот так птица! Рингле не шелохнулась. - Замерзнешь, красавица! – засмеялась женщина. – Мое ли дело, кем была прежде? Вздохи и листья – твои одежды.(1) Последние слова она произнесла нараспев, и королевна вдруг оказалась на земле. И снова у нее было две руки и две ноги, и вовсе не было крыльев. Женщина – немолодая, крепко сбитая, с лицом хохотушки, взяла королевну за подбородок, внимательно вглядываясь в глаза. - Знаешь, что было бы, если бы ты еще немножко полетала, моя красавица? – строго спросила женщина. – Ты стала бы птицей навеки. Эх, оборотничье ваше племя… Ну, пойдем. Я тебя одену, отогрею, накормлю. Королевна не нашла в себе сил противиться этой заботе. Она могла бы показаться назойливой, но была удивительно искренней. Женщина вела девушку за собой, держа крепко за руку, и все время что-то говорило. И звали ее Ухтой, и жила она здесь уже давно – избушка крепкая, зиму выдерживает, скотины немного, огородик, и в прежние времена помышляла колдовством, да, видать, не все позабыла. Рингле сама удивилась, как смогла запомнить хоть что-то из этого бесконечного журчащего монолога. Дом Ухты был скромный, особенно если сравнивать его с королевским дворцом. Он посматривал на Рингле подслеповатыми окнами – из-за суровых зим рамы были даже тройные, – и попыхивал трубой. Ухта усадила гостью на лавку, достала из сундука кое какую одежду и сразу же склонилась над жерлом печи. Королевна с наслаждением стянула лохмотья, оставшиеся от ее подвенечного платья и натянула простую крестьянскую одежду. Еще подивилась, почему у крестьян такие удобные в носке вещи, а при дворе приняты прямо передвижные дыбы из бархата и парчи. - А может это не платье было неудобное, а просто ты к нему не подошла? – с усмешкой спросила Ухта, водружая на грубый дощатый стол котелок, пахнущий картошкой и мясом. Заметила испуг королевны и махнула рукой. – Не бойся, я твоих мыслей не читаю, красавица. Не так уж велико мое умение. Просто у тебя все на лице написано, девочка моя. Ты садись, ешь. Рингле неуверенно подошла к столу и взялась за ложку. При дворе уже без малого сто лет пользовались привезенными из-за моря миниатюрными вилами; они так и звались – вилочка, или вилка. Правда, к облегчению девушка, едва оказалась чем-то вроде картофельной каши с мясом, и ее удобно было черпать и ложкой. Позабыв почти о приличиях, изголодавшаяся королевна принялась за еду. Ухта, не переставая улыбаться, налила в кружку топленого молока и присела на лавку у окна. Ее руки ловко сучили нить, словно бы живя своей жизнью и не обращая на хозяйку внимания. - И как же тебя зовут, красавица? – спросила Ухта. Веретено в левой руке сделало замысловатый пируэт. - Рингле, госпожа. - Скорее уж, матушка, красавица моя, - усмехнулась женщина. - Не зовите меня так, - тихо попросила королевна, пряча глаза в кружке с молоком. – Не смейтесь… Брови Ухты поползли в верх. Нить в пальцах на секунду замерла. - Как не звать? Красавицей? Слепое ваше племя, ей богу, слепое! – Ухта усмехнулась чему-то своему. – А оставайся-ка ты, красавица, у меня, а то, неровен час, совсем птицей станешь. Рингле кивнула, не зная, что ей сказать. Благодарить она еще не научилась. (1) Эдмунд Шклярский, «Оборотень»

Таня Геллер: Красота -то какая)) Все правильно) а теперь ее маг найти должен.


Corso: найдет, куда он, бедный, денется. а вообще, как в том анекдоте: не ходи за него дочка замуж. бедный мальчик и так уже калека

Daria: " не ходи за него дочка замуж. бедный мальчик и так уже калека" Ни разу не слышала. А подходит))).

Corso: 9 Сам не свой я с этих пор, плачут, плачут в небе чайки… Тракт был совершенно пустой – только бесконечная дорого в жидкой грязи и бесконечный дождь. Кажется, весну отменили вовсе. Акан медленно шел, по щиколотку в грязи, нащупывая путь посохом – единственным орудием и даже оружием, которое ему позволено было взять. Ашпер, проклиная задание, тащился на шаг позади мага, время от времени подгоняя того тычком в спину. Несколько раз Акан едва не падал от этих тычков. Север приближался. Родина. Акан вырос в предгорных землях, здесь ему, даже слепому, все было знакомо. Даже если бы он оглох, все равно смог бы найти дорогу. Здесь пахло северными травами – одна из них называлась «матушка» и лечила местных от всех возможных недугов. В умелых руках матушка могла заживлять раны и облегчать боль. Акан нагнулся, сорвал несколько веточек травы и поднес к лицу. Удивительно свежий, нежный запах, очищающий от гнева и усталости. Пинок в спину. - Ну, чего встал?! Акан развернулся. Обычно незрячий, но пристальный взгляд пугал людей сильнее, чем угроза колдовства. Ашпер не дрогнул – Акан это почувствовал. Только – это Акан тоже почувствовал – ухмыльнулся. - Что-то ты быстро стал идти, волшебник. Никак зрение к тебе вернулось, мошенничек? Акан пожал плечами. - Я здесь вырос, господин. Я помню эти места. Если мы будем идти, оставляя справа ущелье, то доберемся до перевала. - Я не сунусь в горы, маг! – Ашпер плюхнулся на камень, развязал свой мешок и начал жадно есть хлеб, взятый в одной из деревень по дороге. Акан сел рядом, все еще вертя в руках траву. Колдовское чутье вело его к перевалу, к горам, к Черной скале, на вершине которой пляшут ветры. Но разум, все ж таки, оказался сильнее колдовского дара. Черная скала была самым гиблым местом во всем свете, по крайней мере, Акану место опаснее было неизвестно. Танцующие ветры сметали все на своем пути. - В горах опасно, - согласился он, - но Ее высочество следует искать именно там. - Говорят, ты целовался с королевной… - задумчиво протянул Ашпер. – Ну и какова она, благосклонность уродины? Хотя, ты ж увечный, тебе все равно… Солдат хохотнул. Послышалось бульканье. Пьет. - Тебя послали сторожить меня, или развлекать? – надменно спросил Акан. Ашпер ударил. Волшебник услышал свист воздуха и сумел увернуться буквально за долю секунды. Посох вылетел из рук и прогрохотал по камням. Справа ущелье, глубокое, как адская бездна. Следующий удар стражника едва не достиг цели – Акан едва успел пригнуться. - А что будет, мальчик, если я брошу тебя здесь с проломленным черепом, а потом вернусь к его светлости и скажу, что ты меня околдовал? Акан медленно выпрямился, завел руку за спину и стал пятится, пока не почувствовал ладонью шершавый влажный камень. Привалился к скале и наконец ответил: - Герцог повесит тебя. В любом случае. Рука ощупывала стену. Если на ней есть резьба, значит тут карниз – северяне частенько покрывали рисунками, повествующими о подвигах легендарного Господина горных дорог окрестные скалы. А у людей ведь нет крыльев. Вот тут скала круто заворачивает и рисунок мягко скругляется; нога может зацепиться только за чахлый кустик травы-матушки… Акан вжался в камень. Ашпер ударил. Ударил на этот раз используя н6ож, судя по свисту рассеченного лезвием воздуха. Акан отклонился влево, стражник подался вперед, оступился (споткнулся о кустик матушки, хотя Акан бы не поручился, что не колдонул случайно, со страху) и полетел вниз, в ущелье. Через бесконечно долгое время – секунд семнадцать – раздался плеск воды. Волшебник медленно сполз на землю, обдирая ладонь о камни, откупорил флягу и приложился к вину. Лучшему вину из королевских запасов. Когда сердце перестало выпрыгивать из груди, он поднялся, заклинанием призвал посох, послушно прыгнувший в раскрытую ладонь, и пошел, стараясь не оступиться. Справа была бездна. Путь Акана лежал через перевал, к Черной скале, стоящей над обрывом. Изрезанный фьордами берег был богат на такие отвесные опасные скалы. Отчаянно напрягая слух, юноша ожидал – вот-вот послышится отчаянный крик чаек, сообщающий о том, как близко море. Ладонь, сжимающая посох, кровоточила. Дорога становилась все круче и опаснее.

Таня Геллер: опаньки)) Разобрался с охраной).. только вот мне кажется, что эта редиска выживет..

Daria: Будем надеяться, что нет. А слепой с посом в горах - это красиво. Мне в ранней молодости очень нравился фильм с Рутгером Хауэром в похожей ситуации, очень было впечатляюще. John, пожалейте, а, выкладывайте почаще! Все-таки сказка, сказки всегда хочется читать побыстрее, что там дальше-то?))

Corso: 10 Полетим с тобой в ненастье. Тонок лед твоих запястий. Морем запахло издалека, и Акан понял, что почти добрался до места. Дорога легко ложилась под ноги, словно кто-то специально ровнял ее для слепого. - Куда держишь путь? – спросил странно знакомый голос. – Куда идешь, волшебник Акан деСотра? Юноша остановился и прислушался. Собеседница стояла неподвижно, кажется, не дышала даже. - Ты не узнаешь меня, Акан деСотра! – обиженно произнес голос. – Хорошенькое дело! Ты не только ослеп, ты и видеть разучился! Голос, обволакивающий в кокон тепла и нежности. Голос той, что однажды почти заменила мать. - Матушка Ухта… - Акан наклонил голову. - Уже лучше! – рассмеялась колдунья. – Пойдем-ка, я тебя накормлю, напою, обогрею. Весна нынче поздняя. Пока они шли (под ногами пружинила трава, и вереск хлестал по ногам), Ухта расспрашивала молодого волшебника о его жизни в столице, и сама же отвечала на вопросы. Создавалось впечатление, что ей вовсе не нужен собеседник. Наконец колдунья толкнула дверь и чуть посторонилась – Акан это почувствовал – пропуская гостя. В доме пахло луковым супом и пирогами, знакомый с детства запах приятно щекотал чувствительное обоняние слепого. - Садись. Снимай плащ и садись, мальчик мой, я сейчас тебе чего-нибудь вкусного соберу… Акан слышал, как Ухта суетится, и почти видел ее, ловко управляющуюся с ухватом и лопатой. Потом его отвлек другой звук: тихий шорох у дверей. Там должны быть сени, как он догадывался. Шорох был немножко неуверенный, а затем послышался птичий клекот. - Пугливая он, - усмехнулась Ухта. - Кто? – рассеяно спросил волшебник, продолжая напряженно вслушиваться. - Да королевна твоя! – Ухта вытерла руки передником и вдруг потрепала старого ученика по голове. – Видать, матушка ее была из лесных фей. - Королева рано умерла, - безразличным тоном ответил Акан. - Они все рано умирают, - усмехнулась ведьма, - променявшие вечность на любовь. А мы потом доживаем свой век в одиночестве. А сезоны, знай себе, сменяют друг друга… Ухта подошла к окну и поглядела на горизонт. Сгущались тучи, несколько тяжелых капель упали, сминая траву. - Буря… - отрешенно произнесла она. Акан уже почуял надвигающуюся грозу: казалось, что весь воздух пронзили острые и тонкие иглы. Ощущение опасности повисло повсюду. - Догони свою королевну, - быстро велела Ухта, закатывая рукава. – Она в вересковых пустошах к востоку отсюда. А я задержу бурю. Акан медленно поднялся, держась за стол. - Ты ведь никогда не вмешивалась в дела небес! - У меня с бурей есть свой разговор, - ухмыльнулась ведьма. Она взяла из угла тяжелый посох, сунула его в руки молодого волшебника и пошире распахнула дверь. Начинался дождь, и резкие порывы ветра рассыпали капли повсюду. Холодная вода била по лицу. Толкнув Акана в сторону вересковых пустошей, Ухта перегородила дверной проем и медленно подняла руки. Сверкнула молния. Акан бежал, спотыкаясь, и только посох не давал ему упасть. Ветер хлестал по щекам, рвал с плеч наспех накинутый плащ. Акан сбросил его, и кусок великолепной ларской шерсти полетел прочь, подхваченный вихрем. - Ваше Высочество! – крикнул волшебник, но и его голос унес ветер. – Ваше Высочество! Рингле! Сначала птичьи когти больно сжали его плечо, а потом знакомый голос сказал в самое ухо: - Уходи! Уходи прочь! Оставь меня! Акан протянул руку и поймал тонкое запястье, в миг обратившееся крылом. Только перья остались в пальцах. - Ваше высочество, меня послал ваш жених! – Акан пытался перекричать наползающую бурю. - Тем более убирайся! – крикнула в ответ королевна. Она была где-то рядом, совсем рядом. Акан пошел на голос, спотыкаясь, опираясь на посох, проклиная свою слепоту. В тот момент, когда земля ушла из-под ног, он смог расслышать и понять только одно: самый красивый голос кричал «Ака-а-ан!», отчаянно и долго.

Таня Геллер: Ну и стерва она однако... А дальше...

Corso: 11 В дальней стране, укрытой зимою, Ты краше весны и пьянее лета. Еловые лапы смягчили падение. Акан был жив… Рингле упала на колени и склонилась к самому его лицу. Дыхание было слабое, но отчетливое. Королевна облегченно выдохнула, стянула плащ и, свернув, подложила под голову волшебника. Чтобы стереть кровь со ссадин на лбу, пришлось оторвать кусок от собственной рубашки. - Прости, прости меня, Акан! – невнятно бормотала королевна, слабея от обрушившегося на нее чувства облегчения. – Прости! Я подло поступила! Я всегда подло поступала, и ходила-то к тебе только потому, что ты слепой… - Это ничего, Ваше Высочество, - прошептал Акан. – Я не в обиде. Рингле вскочила на ноги и едва не упала. - Не думай! Я не извиняюсь!.. - Перед слугами, - закончил молодой волшебник, садясь. – Вы совершенно правы, Ваше Высочество. Идите в дом Ухты. Я отправлюсь к герцогу Фридару и скажу, что не нашел Вас. И он меня повесит… Акан, морщась, держась за отвесную стену камня, поднялся на ноги и замер. Он видел перед собой лицо королевны. Да, видел! Пусть сквозь пелену, но это была пелена дождя, совершенно точно! На него смотрели янтарные глаза, какие бывают у лесных дев и оленьих королей. Да, нос был с горбинкой, ее жители севера частенько наследовали от горных духов. Мокрые волосы придавали лицу девушки несколько комичный вид, но все равно, она была прекрасна. Акан протянул руку, но не решился коснуться королевны. Она также стояла, не сводя с него своих колдовских глаз. - Это были чары, да? – достаточно убежденно сказала она. – Твоя слепота. я счастлива за тебя. Она отвернулась. Акан наконец решился и поймал локоть королевны. - Вы прекрасны! - Не смейся! – в отчаянии почти выкрикнула Рингле. – Хоть ты-то не смейся! - Я не смеюсь, - тихо ответил Акан. – Вы прекрасны, королевна, и если другие этого не видят – их беда. - А ты, значит, видишь, волшебник? - королевна развернулась и уставилась на него. Акан не без труда выдержал строгий пристальный взгляд птичьих глаз. Потом Рингле сделала шаг вперед, уронила голову на плечо волшебника и зашептала: - Я так испугалась, что ты погиб, Акан… Так… Не отпускай меня больше! Можешь даже посадить меня в клетку! - Обязательно, - тихо пообещал волшебник, осторожно касаясь ее волос. Рингле подняла голову и поцеловала его. Наверх они поднимались, крепко держась за руки. Или, вернее, Акан не выпускал ладони королевны, словно боялся, что она улетит. Буря ползла все ближе и ближе. Она разразилась как раз в тот момент, когда волшебник и королевна оказались под защитой дома. Дождь хлынул, скрыв все сплошной стеной, а ветер попытался достать крышу и выцарапать беглецов. Акан запер дверь на тяжелый засов и проверил прочность ставень. Рингле он нашел у печки. Королевна стояла, отрешенно смотря на горсть белых – лебяжьих – перьев.

Kruil: Красиво, волшебно, романтично и вообще-то хочется еще. Главы маленькие и щелкаются как орешки, буквально за минуты.

Corso: Kruil ох, я польщена. сейчас, к сожалению, будет уже конец. махонький...

Corso: 12 Только повторять осталось – Пара слов, какая малость… Долго еще рассказывали, что то тут, то там встречают порой странную пару. Мужчина слеп, но идет уверено, опираясь только на осиновый колдовской посох. Спутница его до того безобразна, до того похожа на птицу, что даже смешно становится. Слепому и такая сойдет. Они поют, играя на шатте, диковинные песни со всех концов земли и, кажется, вполне счастливы. Остаетс добавить только, что герцог Фридар после смерти своего кузена взошел на трон и взял в жены деву из Фингесских лесов, но рано овдовле. Вторая его жена оказалась жестокой и мстительной ведьмой, но это уже другая история… Конец. 9.05.05 – 13.05.05 – 23.08.05

Таня Геллер: Хорошее окончание) Но есть ощущение, что сказка не закончилась. У этой странной пары наверняка есть особое предназначение)

Corso: сама хочу что-нибудь про них еще написать! но -подходящего настроя все нет и нет. а испортить историю ужасно не хочется...

Kruil: Эм, мне тоже кажется что для конца рановато, но если автор считает… Будем надеется, что настрой появится ;).

Corso: Kruil я бы еще написала, но действительно страшно боюсь испортить... писала во время сессии в Питере, тогда настроение было соответствующее. сейчас вот пытаюсь его поймать

Daria: Corso А кто подколдовал - Ухта?)) Спасибо))).

Corso: Daria ну, дык, она ж ведьма! была еще идея про нее написать...



полная версия страницы