Форум » усадьба ГиП » Элизабет Хутен, «Дни ухаживания»: ГиП, макси, PG-13. Гл. 1 - 2 » Ответить

Элизабет Хутен, «Дни ухаживания»: ГиП, макси, PG-13. Гл. 1 - 2

ivanna: Автор: Elizabeth Hootоn (Anghraine) Название: «Дни ухаживания» Переводчик: ivanna Оригинальное название: «The Season of Courtship» Рейтинг: PG-13 Жанр: общий Категория: гет Герои: Элизабет / Дарси Первоисточник: «Гордость и предубеждение» Размер: макси Аннотация: Все ясно из названия – от помолвки до свадьбы. Разрешение на перевод: получено Ссылка на оригинал: http://elizabethfanfic.livejournal.com/3417.html#cutid1 Комментарии: Все цитаты из «ГиП» даются в переводе И. Гуровой, потому что он мне нравится куда больше перевода И. Маршака. Пролог - http://zerkala.fastbb.ru/?1-2-0-00000049-000-0-0-1207706096 Глава первая. Коварный план Элизабет Брак мисс Лидии Беннет с мистером Уикхемом положил конец весьма многообещающим сплетням, и даже помолвка мисс Беннет с мистером Бингли не смогла их оживить. Единственное, что всех занимало – почему эта самая помолвка состоялась так поздно, потому как не было никаких сомнений, что эти двое созданы друг для друга. Этого не могли отрицать даже леди Лукас и миссис Лонг, несмотря на необходимость пристроить своих довольно-таки простеньких дочек. Если кому и полагалось счастье в браке, так это Джейн Беннет – во всяком случае, так утверждали меритонские кумушки. Такое доброе сердце! А какая красавица! Не ее вина, что у нее такое семейство. А вот помолвка мисс Элизабет с мистером Дарси возместила нехватку сплетен с лихвой! Все, разумеется, исходили из того, что она пошла за него только из-за его богатства и знатности. Почему он решил на ней жениться, было не так ясно: ведь молодой человек его положения встречал множество самых красивых девушек? Как мисс Элизабет, всего лишь «недурная собой» мисс Элиза Беннет, ухитрилась изловить его, когда столь многие потерпели неудачу? «Надеюсь, ее ждет большое счастье», - сказала миссис Джеймс. Дочка торговца, на которой женился местный помещик, она была молода, хороша собой, и благоговела перед остальными дамами. Все не слишком искренне присоединились к этим пожеланиям. «Хотя, шансы на счастье с таким тяжелым человеком…» Миссис Лонг не сочла нужным закончить фразу. «Я никогда не считала, что он совсем уж неприятный человек», - заявила миссис Голдинг, поразив всех без исключения. Очень тихая, она, однако, имела привычку решительно высказывать свое мнение. «Со мной он всегда был вежлив». Дамы постарше посмотрели на нее с сожалением. Всем известно, как легко красавец может вскружить голову молоденькой женщине, а спорить не приходится: глаз мистер Дарси радует. «Согласна», - добавила миссис Джеймс. – «Молли говорит, что в жизни не встречала хозяина добрее. Не то, чтобы она работала на мистера Дарси, но он гостит в Незерфильде, а Смит, ее отец, там дворецким, так он говорит, что мистер Дарси – единственный, кто заботится о слугах, и вообще настоящий джентльмен». Надобно было признать, что слуги всегда отзывались о нем очень высоко. «Может, он и хороший хозяин» - заключила миссис Лонг, - «но это не значит, что из него получится хороший муж. Что не говори, а мне Элизу Беннетт жаль». Остальные дамы были вполне готовы последовать ее примеру, но вскоре оказались в весьма неожиданном затруднении. Трудно жалеть того, кто понятия не имеет о собственном несчастье! Наоборот – Элиза, казалось, была в полном восторге и от своей помолвки в целом, и от своего нареченного в частности. Она была настолько поглощена им, что едва соблюдала правила вежливости: разговаривала только с ним, когда он был рядом, и не обращала внимания на всех остальных, когда его рядом не было. Куда бы он не пошел, она не сводила с него глаз, а уж выражение этих глаз, по мнению миссис Лонг, было почти что неприличным! Сам мистер Дарси, которому, казалось бы, положено было играть роль одуревшего от любви, потерявшего голову поклонника, вел себя как ни в чем не бывало. Спокойный, сдержанный, элегантный, он уделял подобающее внимание своей нареченной и переносил интерес местного общества с несколько большей любезностью, чем можно было ожидать, но самообладание ни разу ему не изменило. Никаких особых признаков его чувства к Элизабет, кроме более мягкого, чем обычно, выражения глаз и решительного предпочтения, которое он оказывал ее обществу, заметить не удавалось. Некоторые из дам бессовестно подслушали их разговоры, и нашли их не только скучными, но и непонятными. Они пришли к выводу, что Элиза решила выйти за мистера Дарси, потому что он оказался единственным мужчиной, способным понять хотя бы половину того, о чем она говорит. Миссис Джеймс не без зависти прошептала: «Она его любит. Как это прекрасно!» Миссис Лонг бросила на нее ледяной взгляд. «Было бы прекрасно, если бы он хотя бы в грош ее ставил» - ядовито заметила она. «Видимо, вы считаете, что это она сделала ему предложение?» - кротко поинтересовалась миссис Голдинг. «Тогда почему он вообще решил на ней жениться? Ей нечего ему предложить, а если ему нужна красивая жена, так их и в его собственном кругу в избытке». Миссис Лонг и леди Лукас пришли к выводу, что им никогда не нравилась миссис Голдинг – слишком много о себе воображает! – и пробормотали что-то невнятное в адрес «этих проныр Беннетов». ********** В первые дни после помолвки Дарси и Элизабет были так несказанно счастливы, что забыли обо всем остальном мире. Полные любопытства взгляда, безумные слухи, бесстыдное подглядывание за каждым их шагом – все это не имело ровно никакого значения. Недолгое время Дарси принадлежал только ей, и Элизабет наслаждалась, чувствуя себя бесконечно любимой. Она стремилась как можно лучше познакомиться с его привычками, и пока они разговаривали, он – серьезно, она – жизнерадостно, с бесконечным любопытством его изучала. Очень скоро она узнала, что опущенные веки говорят об усталости, нервные движения – о волнении, а жест, которым он часто отбрасывал со лба волосы, не говорит ни о чем. Когда он сердился, у него сжимались губы и проступали красные пятна на щеках. Когда над чем-то задумывался – обычно над очередным ее пытливым вопросом, то склонял голову набок, а когда испытывал боль – замирал, прикрыв глаза. Если ему было весело, он слегка приподнимал уголки губ, а от смущения заливался краской и отводил взгляд (что случалось нередко). Если ему не хватало слов – что тоже бывало нередко – он делал резкий жест правой рукой. Ее занимало, можно ли также легко расшифровать ее саму, и не переставало удивлять, что прежде она считала его лицо непроницаемым – настолько легко она теперь его понимала. Но больше всего Элизабет занимала одна его причуда. Сама по себе умилительная и, безусловно, забавная, она, однако, мешала их сближению. Дарси относился к ней с предельным, почти благоговейным почтением, что отнюдь не способствовало преодолению его природной скованности – потому что как еще можно было назвать такую сдержанность в выражении чувств? Неуклонное преклонение Дарси перед ее желаниями – или тем, что он считал таковыми, - вынудило Элизабет чуть ли не двенадцать минут подряд завидовать Джейн, пока она не придумала выход. «Тетушка Филлипс», - ласково сказала Элизабет, - «мы с мистером Дарси хотим снова прогуляться до Оукхемского холма, но боюсь, тебе это будет утомительно. Ты не станешь возражать, если мы пойдем вдвоем, без тебя?» Порой полная бесчувственность миссис Филлипс бывала очень кстати. Теоретически обязанная их повсюду сопровождать, она ограничилась рассуждениями о том, что такой красивой молодой паре холм придется особенно по душе, и без малейших колебаний предоставила их самим себе. Элизабет вздрогнула и бросила на Дарси обеспокоенный взгляд, но не заметила на его лице ничего более страшного, чем сильное смущение. Так что она снова принялась за свой замысел. «Я видела, что ты беседовал с Джоном Лукасом, Фицуильям», - сказала она небрежно, посматривая по сторонам, чтобы убедиться, что они одни. «И как, тебе понравилось?» «Нет», - сказал Дарси очень довольным тоном. «У него самые нелепые понятия». «Ты ему это объяснил, конечно?» Он еле заметно улыбнулся. «Конечно. Мы говорили об условиях на Севере, и он заявил, что бедняки сами виноваты в своем тяжелом положении, и помогать им – только толкать их на дерзости и разжигать недовольство». «Что-что?» Дарси поморщился. «Я не первый раз сталкиваюсь с таким мнением. Даже мой дядя, хотя его нельзя назвать черствым, любит повторять, что по молодости я рассуждаю слишком идеалистично, а когда он мной особо недоволен - наивно и невежественно». Элизабет подумала было, не расспросить ли его про дядю, тем более, что из того, что она слышала о графе, было ясно, насколько маловероятно, чтобы он одобрил брак племянника, но отказалась от этой мысли. На это будет время после, а сейчас это только отвлечет от задуманного. Она сильнее сжала его руку и улыбнулась. «Под конец у мистера Лукаса был самый смиренный вид. Надо полагать, то ему разъяснил, насколько он заблуждается?» «Само собой». Он посмотрел на нее, и улыбнулся широко и открыто. Эту улыбку она видела, только когда они бывали вдвоем. Элизабет прикинула его рост, и в первый раз за все время пожалела, что он такой высокий. «Если бы он был хоть чуть-чуть пониже, насколько было бы легче…» «Я был рад, когда обнаружил, что твой дядя думает также» - внезапно сказал Дарси. Элизабет, все еще поглощенная вопросом о том, как быть с шестью футами тремя дюймами его роста, рассеянно поинтересовалась: «Мистер Филлипс?» Он удивился. «Нет, я имел в виду мистера Гардинера. Когда у меня были … дела в Лондоне» (у него был богатый запас иносказаний для тех случаев, когда он не хотел говорить о чем-то прямо) «мы это обсуждали. Он не скрывает своего возмущения, но…» - сказал Дарси с легким раздражением, - «не так молод, чтобы быть обвиненным в невежестве и наивности каждый раз, когда защищает взгляды, не совпадающие с общепринятыми». Элизабет улыбнулась: она вполне разделяла его чувства. Но ее позабавило еще и на мгновение проступившее на лице Дарси выражение детской обиды. Она любовно посмотрела на него, наслаждаясь своим счастьем, и приступила к действию. «Фицуильям», - сказала она. Он остановился и с любопытством посмотрел на нее. «Да?» Она погладила его по щеке, и посмотрела прямо в глаза, насколько это было возможно сделать, не напрягая шею до боли. Он слегка удивился, но не выразил никакого недовольства, и тогда она встала на цыпочки и решительно прижалась губами к его губам. В какой-то момент ей показалось, что он отшатнется в ужасе от ее дерзости, но разве он не восхищался ее живым характером? Так что она не слишком удивилась, когда, после мгновенного колебания, он страстно ответил на поцелуй, его губы разомкнулись, а пальцы в перчатке коснулись ее щеки. У Элизабет кружилась голова, все плыло, она чувствовала, как трепещут веки, и – конечно, исключительно для того, чтобы удержаться на ногах – крепко обняла его за плечи. Задыхаясь, они отступили друг от друга. Всегда бледные щеки Дарси порозовели, но она полагала, что отнюдь не от смущения – такой у него был восхищенный вид. Она чувствовала, что ее собственные щеки горят огнем, а она ведь не испытывала ни малейшего смущения. «Я тебя люблю», - сказала она легко, и он несколько мгновений молча смотрел на нее, а все прочие чувства на его лице вытесняло потрясение. «Ты… я…как… почему?» Дарси сделал паузу, и, похоже, снова обретя дар говорить связно, сказал, страстно целуя ей руки: «Ты – бесподобна, неотразима. Ты – радость всей моей жизни. Ты…» Элизабет слегка коснулась его головы, пораженная и растроганная такой реакцией на свое легкомысленное заявление. Она не знала, как лучше выйти из этого положения, но тут ей пришло в голову, что он на редкость удачно наклонился к ее руке. Поэтому она погрузила пальцы ему в волосы и поцеловала его снова. ********** Элизабет не помнила его таким разговорчивым и оживленным с того дня, как он сделал ей предложение. И сама она с того дня не была такой тихой. Ее собственные чувства были настолько сильными и беспорядочными, что она с трудом отдавала себе в них отчет; Дарси понять было гораздо проще. Он, похоже, испытывал неподдельный восторг, был переполнен восхищением, которое и выражал с нескрываемым жаром. Торопливо, чуть задыхаясь, спросив: «Ты не против?», он сдернул свои и ее перчатки, и переплел ее пальцы со своими даже прежде, чем она успела улыбнуться в знак согласия. Элизабет рассмешила собственная глупость: испытать такое удовольствием просто от внезапного соприкосновения пальцев… потом они сидели на бревне, с которого просматривалась вся округа, она держала его руку в своей и восхищалась ею… и теперь уже смеялся он. Его рука была намного больше, но скорее в длину, чем в ширину. «Ты такая маленькая», - сказал он своим тихим голосом, склонив голову в сторону и рассматривая ее. «Такая маленькая, что временами о твоем присутствии просто забываешь». «Моя маменька оплакивала мое сложение годами», - ответила Элизабет с легким лукавством. «Она мечтала, чтобы я была больше похожа на Джейн или Лидию». Выражение безмерного ужаса на лице Дарси заставило ее залиться смехом. «Но маменька постоянно утешала себя тем, что когда появятся дети, я пополнею – если, конечно, удастся выдать меня замуж!» Но он не рассмеялся – на его лице появилось странное выражение, какого она еще не видела. Он замер, и сразу оказался невероятно, ошеломляюще близко, и одновременно где-то настолько далеко, что ей стало неприятно. «Фицуильям», - рассмеялась она, потянув его за рукав, «ты где?». Вздрогнув, он очнулся. «О! Я просто задумался». Элизабет потрясла головой. «Может, мне стоит испугаться: мы так недавно помолвлены, а ты уже не обращаешь на меня внимания? Это не сулит ничего хорошего после свадьбы!» На мгновение на его лице мелькнула тревога, но ее поддразнивающий взгляд тут же его успокоил. «Ну, я легко отвлекаюсь», - сказал он, улыбаясь. «И лучше, чтобы ты обнаружила это сейчас, а не после свадьбы». «Шарлотта думает иначе» , - рассеянно сказала Элизабет, пытаясь понять, что он имеет в виду: потому что если уж он принял какое-то решение, остановить его было невозможно. Но, может, в тех случаях у него не было такого соблазна отвлечься. Элизабет счастливо улыбнулась, и, положив голову ему на плечо, снова сжала его руку. «Легко могу представить, что думает Шарлотта, раз уж она вышла замуж за мистера Коллинза», - не задумываясь, ответил Дарси, и поперхнулся, осознав, что именно он только что сказал вслух. Элизабет от души рассмеялась. «Ты гораздо лучше мистера Коллинза, милый», - ответила она, переведя дыхание. «Могу с уверенностью сказать, что предпочла бы ознакомиться с твоими причудами как можно скорее, чтобы привыкнуть к ним до свадьбы». Она улыбнулась не без озорства. «И, конечно, чтобы на досуге я могла тебя отвлекать». Дарси вспыхнул, и приподнял бровь. Его ответ подействовал на нее тем сильнее, что оказался очень коротким. «Да?» Это было решительно больше, чем могла вынести страстная по характеру девушка, в распоряжении которой к тому же имелся молодой человек изумительной красоты. В этот раз Элизабет ничего не планировала заранее, и даже не была уверена, кто первый начал. Они только что благопристойно сидели рядом, и в следующий момент она оказалась у него на коленях, и они целовались как безумные, забыв о всякой благопристойности. Они остановились, только чтобы перевести дыхание, и тут Дарси, издав звук, очень похожий на вскрик, отбежал к другому концу бревна, на безопасные пять футов от нее. Элизабет не знала, то ли обидеться, то ли смутиться, но откровенно жаждущий взгляд, каким он нее посмотрел, заставил ее прийти в себя. «Э.. Элизабет», - сказал он неловко. «Может, нам лучше вернуться?» Она посмотрела на него, не веря своим ушам. «Ну, мы гуляем уже… довольно давно, и… и твоя тетушка…», - продолжал путаться в словах Дарси. «Миссис Филлипс будет в восторге, если ты полностью меня скомпрометируешь», - откровенно сказала она. Дарси болезненно поморщился и прикрыл глаза, потом взял себя в руки. «Элизабет», - нежно начал он, - «надо иметь в виду, что мы с тобой помолвлены всего неделю». «По-моему, у нас получилось очень обещающее начало», - сказала она. «О, да!» От его тона и внезапной улыбки она вспыхнула с головы до пят. Он откашлялся и продолжил: «Но, если учесть, что мы гораздо ближе к началу помолвки, чем к ее концу… поневоле приходится сделать вывод, что если мы… э… продолжим так, как начали, вероятность, что нам с тобой удастся достичь алтаря… э-э… сохранив добродетель в неприкосновенности… на редкость мала». «Ох!» - сказала Элизабет, наконец-то поняв, в чем дело. «Ты, должно быть, считаешь меня ужасной дурой!» «Нет, дорогая, просто очень… невинной и полной энтузиазма», - осторожно ответил Дарси. Элизабет рассмеялась, нашла перчатки, надела свои, передала ему его пару, и, взяв его под руку, сказала: «Тогда нам надо отвле…» - она остановилась. Это слово, похоже, уже никогда не будет иметь для нее прежнего значения. «Надо заняться чем-нибудь другим». Она бросила на своего нареченного лукавый взгляд из-под ресниц. «Ну, то есть в основном». «Элизабет!» Она рассмеялась, умиленная его пуританством. «Ну же, Фицуильям, давай тогда поговорим. Нет, в самом деле – я о тебе очень мало знаю, за исключением самых общих вещей. Какое у тебя любимое место?» «Пемберли», - ответил он, не задумываясь, и она рассмеялась. «Мне следовало сообразить самой». «А у тебя?» - спросил он, к ее удивлению. Слегка порозовев, она ответила: «Думаю… думаю я тоже выберу Пемберли». Глаза у него расширились, и она на мгновение остановилась, растворившись в его горячем взгляде. «Нет, мы неисправимы! Ладно. А в каких занятиях вы блистаете, сэр?» «Прошу прощения?» Она упомянула про это просто, чтобы что-нибудь сказать, но мысль ей понравилась, и она храбро продолжала. «Тебе известно, что я ни в чем не блистаю, во всяком случае, по стандартам мисс Бингли. Но ты, я думаю, знаешь современные языки, и, как это она сказала? - имеешь нечто особенное в своей походке…». «Мисс Бингли!» - презрительно бросил он, и Элизабет подавила улыбку. «Бедняжка мисс Бингли! Ей предстоит стать моей сестрой, и, что еще хуже, твоей! Ее страдания не поддаются описанию. Но ты меня от… сбил с темы. Ты играешь на музыкальных инструментах и поешь?» «И да, и нет», - ответил Дарси, вежливо помогая ей сойти по ступенькам. Это внезапное заявление действительно отвлекло Элизабет. «Вот как? Надо думать, я ужасно опозорилась перед тобой, когда играла, потому что ты наверняка владеешь инструментом куда лучше меня. Это так, Фицуильям?». «Конечно, нет!» - горячо возразил он. «Твое исполнение производит гораздо более приятное впечатление, чем могло бы мое – не то, чтобы я когда-нибудь стал играть». «Ну да – ты не садишься за инструмент перед незнакомыми людьми, так? Но нас с тобой трудно назвать незнакомыми: могу я попросить тебя сыграть нам сегодня вечером?» На мгновение он замер. «Нет, что ты! Я бы в любом случае отказался». «Я бы хотела тебя послушать». Она сморщила носик, недовольная его упорством. «Неужели нет способа тебя убедить?» «Никакого». «Даже если при этом надо будет отвлечься?» Дарси благоразумно отступил на шаг. «Даже так». «Если ты не хочешь услаждать слух общества, и не занимаешься музыкой, зачем ты вообще взял на себя труд учиться?» «Я никогда не говорил, что не занимаюсь музыкой», - строго сказал он, - «но это была не моя идея. Матушка начала меня учить, как только я стал доставать до клавиш – думаю, мне было года три-четыре». «Мне и в голову не приходило», - сказала Элизабет, - «но тогда, конечно, ты сам не хотел учиться». «Нет, и мой отец считал, что я мог бы потратить это время на более подобающие занятия. После смерти матери он полностью запретил мне музыку, хотя на это были и другие причины». Элизабет внимательно слушала. Дарси говорил об отце очень редко, и обычно с каким-то холодным уважением, а о матери не упоминал вообще никогда. Ее не мог не мучить вопрос, каким стандартам ей придется соответствовать. «И с тех пор ты не играл?» «Играл. Через несколько недель после смерти матушки меня отправили в Розингс, и там мне позволяли, даже поощряли заниматься столько, сколько я хочу. Несмотря на все свои претензии, леди Кэтрин действительно любит музыку . Сам я не получал от занятий большого удовольствия, но продолжал их в память о матери; а когда мы с Джорджианой снова стали жить вместе, я начал учить ее, как собиралась это сделать матушка». «Твоя мать, должно быть, обладала многими дарованиями». «О да, она неплохо рисовала, прекрасно танцевала, и, если была такая необходимость, могла управлять нашими поместьями не хуже моего отца – он часто бывал в отъезде. Но больше всего она любила музыку. Она играла на фортепиано, арфе и скрипке». Это звучало устрашающе. «А как она выглядела? Она была красавица?» Дарси замялся. «Ну… наверно. Говорили, что она была очень красива». С легкой улыбкой он добавил: «Мой дядюшка любит повторять, что она свела с ума половину Лондона, даже не отдавая себе в том отчета». Раздался смех, и на тропинке справа от них появился слегка растрепанный Бингли. «О ком это ты говоришь, Дарси? О леди Элинор?» «Конечно, нет», - с достоинством ответил Дарси, и поклонился Джейн. «Мисс Беннет». «Мистер Дарси». Странно, но он выглядел встревоженным, и несколько мгновений инстинктивное желание защитить сестру боролось в Элизабет с любовью и доверием, которые она испытывала к своему нареченному. «Я не буду делать поспешных выводов», - сурово сказала она себе, и решила поговорить с ним об этом при первой же возможности. Глава вторая. Предостережение Джейн Не успели Элизабет и Дарси оказаться в Меритоне, как их взяли в оборот приставленная к ним миссис Филлипс и добросердечные соседи, жаждущие пожелать им счастья. Дарси справился почти безупречно, хотя мгновенно обрел обычную серьезность, а на лице у него застыло выражение, которое всеми, кто знал его недостаточно хорошо, воспринималось как непроницаемое. Он переносил неизбежные наглые расспросы гораздо лучше, чем ожидала Элизабет, давая спокойные и вежливые ответы и лишь изредка морщась. Только то, как сильно он сжимал ее руку, и каким напряженным стал его взгляд, выдавало, насколько ему неуютно. Джейн и Бингли, разумеется, с обычным благодушием ровно ничего не замечали, и вступили в беседу с миссис Лонг и тремя ее племянницами. Похоже, до конца жизни им предстояло отбиваться от подобных дружеских нападений. Им почти не удавалось побыть вдвоем. Элизабет, хотя она никогда особенно не жаловала меритонских сплетниц и их вялых отпрысков, сначала расстраивалась в основном из-за Дарси. Она делала все, что в ее силах, чтобы ограждать его от них, но сделать могла не много. Но вскоре это испытание, и особенно – непрестанные расспросы дам, стали и для нее самой настолько невыносимыми, что она мечтала только об одном – поскорее от всех избавиться. И радости Пемберли никогда еще не казались ей такими заманчивыми. Она изумлялась своему везению, наблюдая, как Дарси силится поддержать беседу с сэром Уильямом Лукасом. До нее донеслись слова «драгоценнейшая жемчужина» в сочетании с жестом в ее сторону, потом «Сент-Джеймский дворец» . Она вздохнула. Дарси изумительно держал себя в руках, но – Элизабет подавила смешок – стоило велеречивому рыцарю отвернуться, резко пожал плечами. «Ну, он хотя бы дождался конца разговора!» Она нашла себе не просто человека с высокими принципами, и более чем приличным состоянием, но к тому же изумительно красивого, и при этом наделенного достаточным количеством причуд, чтобы быть источником постоянного веселья – короче, ей достались все земные блага, завернутые в элегантную оболочку. «Я написала Шарлотте о твоей помолвке, мисс Элиза», - сказала леди Лукас. «Уверена, что она поздравит тебя с таким выдающимся призом». Элизабет поежилась, порадовавшись, что ее нареченного нет поблизости. «Спасибо, леди Лукас», - любезно ответила она. Она бросила взгляд на противоположную сторону комнаты, где стояли Дарси и мистер Беннет. За последние дни, когда, казалось, в доме не осталось ни одного свободного местечка, ее отец стал настоящим брюзгой. Отчаявшись отыскать хотя бы одного здравомыслящего собеседника, он обратился к своему замкнутому будущему зятю, и к своему изумлению, нашел в нем родственную душу. В равной мере нелюдимые, они сошлись и заключили коалицию за кларетом, философией и редкими книгами. «В нем нет почти ничего забавного, Лиззи», - сказал мистер Беннет, - «что и есть его главный недостаток». Он не вполне понимал природу их союза, потому что Дарси упоминал Элизабет очень редко, и – насколько мог судить мистер Беннет – без особого чувства, в то время как Элизабет могла говорить и говорила о нем часами. Но дела Дарси были громче, чем его слова, и мистер Беннет с этим смирился. «Я довольна своим выбором», - мягко сказала Элизабет, но мистер Беннет уловил в ее глазах настороженность и приподнял брови. «Какая серьезность, дитя мое! Это он на тебя так влияет, или твоей деликатной натуре чересчур тяжело переносить общество друзей твоей матери? А, вижу, что попал в цель. Ну же, Лиззи, наслаждайся глупостью, пока можешь – ты очень скоро от нее избавишься». «Через два месяца», - уныло сказала Элизабет. Мистер Беннет рассмеялся. «Лиззи, радость моя, эти девять недель пролетят так быстро, что ты и не заметишь». «Три недели – и то слишком долго», - ответила, улыбаясь, Элизабет. «Я молода и неопытна, папенька, так что девять недель кажутся мне вечностью». Мистер Беннет согласился, что в этом есть доля правды. «Твой суженый, похоже, именно так и думает». Элизабет улыбнулась. «Он так старается ради меня, но на самом деле все это ему противно. Но вы с ним, похоже, поладили». Она выжидательно приподняла брови. «Он поднимается в моем мнении с каждым часом», - заверил ее мистер Беннет. «Я весьма восхищен всеми тремя моими зятьями. Пожалуй, мой фаворит – Уикхем, но думаю, что твой муж мне будет нравиться не менее мужа Джейн»*. ********* Элизабет была в смятении. Она думала о том, как нахмурился Дарси, глядя на Джейн, о «леди Элинор», которую упомянул Бингли, и о странном замешательстве Дарси, что было на него совсем непохоже. Проведя пальцами по губам, она закрыла глаза и вспомнила неуверенный, нежный первый поцелуй, и как скользили под ее пальцами его темные волосы, когда она потянулась к нему снова, а потом… На губах Элизабет медленно проступила улыбка. Тогда ее почти целиком поглотили новые, восхитительные ощущения, но крохотная частичка сгорала от любопытства, поэтому она открыла глаза, желая узнать, как повлияло на него ее прикосновение. Было невозможно остаться равнодушной: глаза его были закрыты, голова наклонена в сторону, и на высоких скулах горели красные пятна. Они никогда не видела Дарси таким… таким прекрасным, и, охваченная страстью, принялась целовать губы, горло, все, до чего могла дотянуться… Его молчаливое поощрение разрушало последние границы между ними, заставляя забыть, и где они, и что они… «Лиззи?» Элизабет вздрогнула и резко открыла глаза. «Джейн!» - воскликнула она, заливаясь румянцем. «Я не заметила, как ты вошла». «Я зашла не слишком тихо. У тебя только что был очень странный вид, Лиззи». Элизабет рассмеялась: «Наверно». На какое-то мгновение она попыталась представить, как бы выглядела подобная сцена между ее сестрой и будущим зятем. Может, в порыве бездумной страсти мистер Бингли потерял голову и позволил себе слегка прикусить бледную шею Джейн? Элизабет спрятала и улыбку, и румянец: улыбку, потому что не могла в это поверить, а румянец, потому что с удовольствием вспомнила, что поступила именно так. Она была уверена – Джейн никогда в жизни не повела бы себя так бесстыдно. Элизабет улыбнулась. Дарси никогда в жизни не повел бы себя так бесстыдно, как она. «Лиззи? Лиззи?» «Ох, прости… Мне сейчас о стольком приходится думать! Но я рада, что у меня есть ты, чтобы поделиться мыслями, Джейн» - она с любовью посмотрела на сестру. Джейн сжала руки, потом удовлетворенно улыбнулась: «Ах, Лиззи, я так счастлива!» Элизабет смотрела на нее, удивляясь уже не в первый раз, насколько они разные. Джейн, все всякого сомнения, была совершенно счастлива; но это было вовсе не то, чего желала Элизабет. Она хотела – радости, и смеха, и страсти, а не только теплой, нежной, задушевной привязанности, которая существовала между Джейн и ее женихом. И все это она получила. В любви к ней Дарси была нежность, чем-то похожая на чувство Джейн, но все равно, немного другая – в ней была какая-то детская простота, особенно в первое время, когда он едва верил собственному счастью, и боялся лишний шаг ступить, чтобы не задеть ее и не лишиться ее расположения. Но в его любви была еще и всеобъемлющая сила и страстное чувство, настолько отличающее от того, что она видела в отношениях Джейн и Бингли, и всех своих знакомых пар, и от того, что себе воображала, что она с трудом могла это постигнуть. «Я так рада за тебя, Джейн», - сказала она, помолчав. «А ты, Лиззи?» Она поморгала. «Я?» «Ты счастлива?» - настаивала Джейн. Брови Элизабет взлетели вверх. «Да, конечно», - она грустно улыбнулась. «И стану еще счастливее, когда окажусь в Пемберли вместе с мужем, вдали от всего этого». Ее взгляд затуманился, и она мечтательно посмотрела в окно, а потом резко вернулась к разговору. «Я думаю, что буду скучать только по тебе и папеньке, Джейн. А так это будут длиннейшие два месяца в моей жизни». За исключением тех, подумала Элизабет, когда я покинула Пемберли и думала, что больше никогда его не увижу. На лице Джейн отразилось вежливое недоумение. «Ну, ты же знаешь, наши дамы не очень-то меня любят. И Фицуильяму все это очень тяжело». Элизабет вздохнула. «Такие… ситуации не для него. Когда вокруг одни незнакомые люди, и за тобой постоянно наблюдают и оценивают тебя – даже я от этого устаю, а я далеко не такая замкнутая, как он». «Да, это непросто», - согласилась Джейн. И осторожно добавила: «Я была так рада уехать в Лондон, после того ужаса… после того, что случилось в прошлом году, только для того, чтобы быть подальше…» «От любопытных глаз?» - предположила Элизабет. Джейн покраснела. «Да. Я уверена, что все мне желали только добра, но с непривычки вынести такое довольно тяжело». Элизабет грустно улыбнулась. «Думаю, да. Но все-таки я счастлива, и когда мы вместе – только мы вдвоем, или с тобой и мистером Бингли, - мне кажется, что я не была так счастлива за всю мою жизнь, и каждый день я боюсь, что уже никогда не смогу быть такой счастливой. Но только это все сильнее с каждым днем! Он … он такой… я никогда и вообразить не могла, что так бывает». Она рассмеялась. «Из-за него я ужасно поглупела. Я ему так и сказала – это его вина, что я стала такой глупой. Это на меня совсем не похоже». «Ты никогда не станешь глупой, Лиззи». «Если бы я рассказала тебе хотя бы про половину своих мыслей, ты бы так не говорила», - ответила Элизабет, откидываясь на подушки. «Я до смешного счастлива просто от мысли, что он здесь… где-то здесь, и что я могу каждый день смотреть на него, дразнить его, и, если захочу, потрогать его так, как мне нравится». Джейн ахнула. Элизабет выпрямилась на кровати. «Я сказала это вслух?» Сестра кивнула, и Элизабет, прикрыв рот рукой, захихикала. «Мне очень жаль… я не хотела тебя смутить… но, милая Джейн, ты же наверняка….» Она остановилась и задумалась, как могла бы выглядеть любовная сцена между Джейн и Бингли. Торопливые поцелуи в щечку, пожатия рук, когда есть уверенность, что никто не видит… согласие по любому возможному поводу… почему-то Элизабет казалось, что опыт Джейн никак не может быть похож на ее опыт, хотя Джейн была помолвлена дольше. «Ну», - признала Элизабет, - «может быть, и нет». «Лиззи, что ты натворила?» - спросила взволнованная Джейн. Элизабет, снова откинувшись на подушки, не удержалась от озорного смеха. Она с драматическим вздохом прикрыла глаза рукой и искоса посмотрела на Джейн. «Приготовься услышать нечто ужасное, милая сестрица». Джейн спрятала улыбку. «Лиззи, будь серьезнее. А если бы вас кто-нибудь увидел?». «Я постаралась, чтобы этого не произошло». Она прикрыла глаза. «Он вел себя со мной так… бережно, что я стала опасаться, что меня так и не поцелуют до свадьбы. А я предпочла бы заранее подготовиться…» Она кашлянула. «Поэтому я пошла с ним на Холм и поцеловала его сама». Рот Джейн раскрылся сам собой. «Но, Лиззи… И что он сказал?» Элизабет лукаво улыбнулась. «Насколько я припоминаю, почти ничего». «Ты, должно быть, сильно его удивила». «Не думаю», - Элизабет хихикнула в подушку. «Подозреваю, он меня для этого слишком хорошо знает». «И…» - Джейн поколебалась, - «и это все?» Элизабет отвернула голову и порозовела. «Нет. Я сказала, что люблю его – очень рассеянно, почти не думая… Я не сознавала, что он не знал…» Она нахмурилась, припоминая, как выглядел Дарси. Невероятно счастливым, охваченным таким безумным восторгом, что на это трудно было смотреть без боли. Он был настолько удивлен. Она прикусила губу. «Он не знал?» - растерянно повторила Джейн. «Но, по… а!» Элизабет взглянула на нее. «Что значит «а»?» Джейн опустила глаза. «Мне не надо бы говорить. Я не хочу, чтобы ты считала себя… само собой, ты была права, но он не мог не… если это было хоть немного похоже на то, что я пережила… ох, прости!» Она глубоко вздохнула, и, сжав руку Элизабет в своих ладонях, тревожно посмотрела на нее. «После всех этих месяцев, когда я верила, что Бингли меня не любит, и никогда не любил, мне иногда трудно по-настоящему поверить, что… ну, что он меня любит. Конечно, он всегда был ко мне привязан, и я это знаю, но только не всегда это чувствую, если ты понимаешь, что я хочу сказать». «Да», - сказала Элизабет очень серьезно, - «кажется, понимаю». «Очень помогает то», - продолжала, покраснев, Джейн, - «что он всегда такой внимательный. Но, должна тебе признаться, Лиззи, я так долго сомневалась в его чувстве, и была такой…» - она сделала руками быстрый резкий жест, «такой покинутой, да, именно так… что я все равно изумляюсь». Было видно, что ей очень неприятно говорить. «При этом я знаю, что он все время меня любил, а тут совсем другое». Глядя на расстроенное лицо Элизабет, она убежденно добавила: «Я тебя не виню, и уверена, что и он тебя не винит, и он не хотел бы, чтобы ты из-за этого мучилась… и я убеждена, что ты поступила правильно – было бы очень дурно принять его предложение, думая о нем так плохо… просто я знаю, что это такое, любить кого-то очень сильно, но…». На глазах Джейн проступили слезы и она отвернулась. «Ну, все, что я хотела сказать, это что временами бывает непросто». «Ох, Джейн». Элизабет обняла сестру, которая несколько раз всхлипнула, и наконец позволила себе роскошь поплакать. «Джейн, мне так жаль». «Со мной все хорошо, правда, и я правда счастлива», сказала Джейн. «Просто временами трудно удержаться, и… я так рада, что ты рядом. Не знаю, что я буду делать без тебя, милая сестра. Ты будешь мне писать из Пемберли?» Элизабет поцеловала темноволосую голову Джейн. «Конечно, буду! Ой!» Она внезапно вспомнила загадочный ответ Дарси на свой вопрос о его странном поведении с Джейн. «Джейн, мистер Дарси хотел бы завтра с тобой поговорить, если тебя это устроит». «Ну конечно», - сказала Джейн удивленно, - «он может говорить со мной, когда захочет». «Нет, он хотел поговорить с тобой наедине». Элизабет вспомнила, какой у него был озабоченный и немного виноватый вид, но решила проявить терпение. «Может, когда мы пойдем в Меритон. Я отправлюсь с мистером Бингли и буду ему рассказывать, какой ты была несносной девчонкой в детстве». Джейн рассеянно улыбнулась. «О, это было бы великолепно». «Но ты должна будешь мне все рассказать, есл

Ответов - 35, стр: 1 2 All

ivanna: Авторы и переводчики любят отзывы!

Mira: ivanna Это великолепно! Спасибо!!!!!!!!!!!! Но вот только - Этого не могли отрицать даже леди Лукас и миссис Лонг, несмотря на необходимость пристроить своих довольно-таки простеньких дочек Помнится, у м-сс Лонг были племянницы, нет? А сколько всего глав? И когда ожидать продолжения?

ivanna: Глав - четырнадцать, начерно переведена примерно треть. Размещать постараюсь не реже раза в неделю, а может, и чаще:) С дочками автор, видимо, просто обобщила, ибо от замены их на "дочек и племянниц" смысл не меняется...


Mira: ivanna Размещать постараюсь не реже раза в неделю, а может, и чаще:) Ура! С дочками автор, видимо, просто обобщила Да, возможно... Хотя такие мелочи редко ускользают от внимания фанатов творчества Дж.О.

Таня Геллер: Ох... просто ох... как же мне нравится)) Зашла просто проверить "рыбное место", а тут "целый кит" лежит) Большущая благодарность переводчику!! Ужасно любопытно, что же дальше)))

Alla: Большое спасибо за такой замечательный перевод!

Ойра: прочитала с удовльствием )))) очень жду продолжения.

Эртан: жду продолжения!

ivanna: Чтоб было не так скучно ждать, даю полный список глав: Гл. 1 – Коварный план Элизабет Гл. 2 – Предостережение Джейн Гл. 3 – Объяснение миссис Рейнольдс Гл. 4 – Восторг миссис Беннет Гл. 5 – Разочарование графа Анкастера Гл. 6 – Вежливость леди Элинор Гл. 7 – Тревога мисс Дарси Гл. 8 – Мнение леди Дарси Гл. 9 – Мнение графини Анкастер Гл. 10 – Беседа Гл. 11 – Еще одна беседа Гл. 12 – Просьба лорда Мильтона Гл. 13 – Просьба мистера Дарси Гл. 14 – Раздумья миссис Дарси Итак, на очереди - "Предостережение Джейн" (скорее всего в пятницу).

Таня Геллер: ivanna Ого) Это не скучно.. это просто кошмар ожидания теперь. Дразнится, наш замечательный переводчик, не есть хорошо))) Вся в предвкушении)))

ivanna: Дразнюсь, верно. Вот так попереводишь про Элизабет, и поневоле заразишься:) Дарси она уже заразила, так чего от меня ждать?

Мартышия Адамс: О, какая прелесть! Прямо мечта :) Спасибо большое и уважаемому автору, и замечательному переводчику, и Кейт, благодаря которой я нашла ссылку на это чудо, и Джейн Остин, и создателям форума, и... кого бы еще поблагодарить? Уж больно настроение хорошее... Но самое большое спасибо, конечно, все равно переводчику. Очень-очень жду продолжения.

Anihir: Спасибо!!!

marmouset: Здорово! с нетерпением жду продолжения!!!)))

danechka: *выдохнула* это просто восхитительно! единственное, несколько смутила Элизабет на коленях у Дарси, мне кажется,что это несколько перебор))) жду продолжения!)

ivanna: danechka пишет: несколько смутил Элизабет на коленях у Дарси, мне кажется,что это несколько перебор))) Главное, чтобы Дарси так не показалось!

ivanna: Итак, что вы думаете о поведении Элизабет? И рассказала ли она Дарси, что посылает деньги Лидии? В ближайшее время - гл. 3 "Совет миссис Рейнольдс"

Эртан: ждем продолжения - третью главу.

ivanna: Третью главу вычитывают, вот когда вычитают...

Mira: ivanna Великолепно! Автор "продолжает" раскрывать характер Лиззи! Я-то думала, что невозможно его развить дальше - оказывается, можно. И хотела бы я поглядеть на Дарси,"залившегося румянцем"!



полная версия страницы