Форум » усадьба ГиП » Истории 1 - 6 из цикла мини «Девушка, у которой все есть», Джорджиана (29.11) » Ответить
Истории 1 - 6 из цикла мини «Девушка, у которой все есть», Джорджиана (29.11)
viola: Девушка, у которой все есть Автор: viola, она же Kate-kapella История первая Название: «День рождения», история первая из цикла «Девушка, у которой все есть» Бета: Нари Гамма: Елена Рейтинг: G Жанр: Общий Герои: Джорджиана Дарси Первоисточник: «Гордость и предубеждение», к счастью срок действия авторских прав давно истек, так что фик - полная моя собственность Саммари: Один день из жизни мисс Дарси Комментарии: Фик не претендует на глубину мысли и яркость сюжета, это всего лишь маленькая зарисовка, первая из многих (надеюсь) История вторая Название: «Бессмысленные размышления», история вторая из цикла «Девушка, у которой все есть» Бета: Нари Гамма: Елена Рейтинг: PG Жанр: Общий Герои: Джорджиана Дарси Первоисточник: «Гордость и предубеждение» Саммари: Что же творится в голове мисс Дарси… Комментарии: Еще одна зарисовка История третья Название: «Письмо», история третья из цикла «Девушка, у которой все есть» Бета: Нари Гамма: Елена Рейтинг: PG Жанр: Наверное, уже romance Герои: Джорджиана Дарси, Элизабет Дарси, полковник Фитцуильям Первоисточник: «Гордость и предубеждение» Саммари: Джорджиана очень долго ждала это письмо. Может оно судьбоносное, а может быть и нет… История четвертая. Название: "Мелодия", история четвертая из цикла «Девушка, у которой все есть» Бета: Нари Гамма: Елена Рейтинг: PG Жанр: romance Герои: Джорджиана Дарси, Элизабет Дарси, полковник Фитцуильям Первоисточник: «Гордость и предубеждение» Саммари: Музыкой можно передать то, что не получается сказать словами История пятая Название: «Дуэлянты», история пятая из цикла "Девушка у которой все есть" Бета: Нари Гамма: Елена Рейтинг: G Жанр: Общий Герои: Джорджиана, полковник Фитцуильям, Дарси, Элизабет Первоисточник: «Гордость и предубеждение». Саммари: Отчего бы и не подурачиться в хорошей компании. Комментарии: Смысла искать не стоит – это всего лишь маленькая зарисовка История шестая. Прогулка Название: «Прогулка» Бета: Нари Гамма: Елена Рейтинг: PG-13 Жанр: Драма, романс Герои: Джорджиана, полковник Фитцуильям Первоисточник: «Гордость и предубеждение». Саммари: Прогулка по парку. Ну какие тут могут быть неожиданности.
Ответов - 53, стр:
1 2 3 All
viola: История первая. День рождения Джорджиана проснулась в прекрасном настроении. Первые несколько минут она даже ни о чем не думала, просто лежала и наслаждалась пробивающимися сквозь щель в портьерах солнечными лучами, щебетанием птиц за окном и просто самим этим ощущением тихой радости. Дверь негромко скрипнула, и в комнату заглянула Мэри – хорошенькая расторопная девушка, исполнявшая функции горничной при Джорджиане с тех пор, как прежняя служанка, Элен, вышла замуж. В семье Дарси очень жалели об уходе Элен, которая росла в доме с самого детства, но делать было нечего, не мешать же девушке устраивать свою судьбу. Элизабет как хозяйка поместья отпустила ее и даже дала небольшое приданое. Джорджиана временами навещала бывшую горничную на ферме, а в прошлом году стала крестной ее старшей дочери. – Мисс Дарси, – тихо сказала Мэри, – вы спите? Вы приказали разбудить вас в восемь часов. Мисс Дарси? – Мда… спасибо, Мэри, – пробормотала Джорджиана. Она лениво потянулась и попробовала сообразить, зачем ей понадобилось так рано вставать. И тут же отбросила в сторону одеяло. У нее же сегодня День рождения! *** – Джорджиана! – Элизабет улыбалась тепло, хоть и немного лукаво. – Ты сегодня рано. Торопишься увидеть подарки? Миссис Дарси была уже полностью одета в элегантный дневной туалет и тщательно причесана. Выглядела она безукоризненно. Даже леди Кэтрин де Бер не нашла бы к чему придраться в облике ненавистной родственницы. – Мы кого-то ждем? – Джорджиана растерянно поправила оборку на своем домашнем платьице. – Ах, это… – Элизабет с удовольствием кинула взгляд на свое отражение в зеркальном панно. – Нет, не беспокойся, моя дорогая, гости будут только к вечеру, но мне сообщили, что мисс Бингли должна приехать с минуты на минуту. Тебе совершенно не обязательно сразу к ней выходить, а вот я как хозяйка дома буду вынуждена встретить дорогую родственницу и проводить в ее комнату. Не хотелось бы выглядеть при ней деревенской простушкой. Джорджиана засмеялась. Она, разумеется, была в курсе разрушившихся матримониальных планов Кэролайн в отношении Дарси и, конечно, не раз слышала резкие высказывания мисс Бингли об Элизабет, тогда еще мисс Беннет. Поэтому она прекрасно понимала желание обычно достаточно равнодушной к общественному мнению Лиззи выглядеть при бывшей сопернице как можно более красиво и элегантно. – Ей придется прикусить язычок, – сказала она, усаживаясь за стол. Элизабет только улыбнулась. *** – Бог мой, сколько писем! – ужаснулась Джорджиана, жалобно глядя на брата и невестку. – И мне обязательно нужно на все ответить? Элизабет с улыбкой посмотрела на мужа. – Привыкай, мой ангел, – усмехнулся Дарси, – когда ты выйдешь замуж и станешь хозяйкой в собственном доме, тебе придется делать это каждый праздник. Мы тебя и так долго жалели и держали в стороне от домашних дел. – Хорошо еще, когда это у тебя день рождения, – весело сообщила Лиззи. – Хотя бы подарки присылают. А вот на Рождество приходится сначала составлять списки всех, кого надо поздравить, потом писать сами поздравления, а потом еще отвечать на письма тех, кого все-таки забыла поздравить. Ужасно скучная работа. – Стоит ли выходить замуж, если к этому приходится принимать на себя столько обязанностей, – пробормотала Джорджиана, со вздохом берясь за первую пачку писем. ***
viola: Джорджиана с письмом в руке сидела на кушетке и смотрела в окно, где весело сияло солнце, по синему небу плыли пушистые белые облака, а легкий ветерок колыхал макушки деревьев. На самом деле она не смотрела ни на облака, ни на деревья. Она вообще ничего не видела, погруженная в собственные невеселые мысли. И почему она не чувствует себя счастливой? Если смотреть объективно, у нее нет ни малейшего повода жаловаться на судьбу. Любимый брат и невестка в ней души не чают. Ей дана почти полная свобода в поступках и тратах, Уильям ей доверяет, правда, с оглядкой, а милая Лиззи вообще считает достаточно взрослой и умной девушкой, которую не надо контролировать. Джорджиане это необыкновенно приятно, хоть она и понимает, что не заслуживает такого доверия. Впрочем, та история, которую можно назвать единственным темным пятном в ее жизни, уже, как говорится, быльем поросла, никто о ней не вспоминает. Да и некому. Знают только брат, Лиззи и полковник Фитцуильям. А ни один из них ни разу за все эти годы не напомнил ей о мистере Уикхеме. Наоборот, они очень старательно делают вид, что ничего и не было… Сколь непонятной и темной может быть человеческая душа. Даже в собственной и то невозможно разобраться. Все есть, так почему же нет счастья? Джорджиана опустила глаза к листку с несколькими строчками, написанными четким почерком. Полковник поздравлял «дорогую кузину» с днем рождения и желал ей счастья. – Благодарю вас, кузен, – вслух сказала девушка, сложила письмо и, чуть поколебавшись, убрала его в шкатулку, где уже лежало несколько таких же квадратных конвертов со штемпелем полевой почты, – счастье мне очень пригодится. *** – Мисс Дарси, вы обязательно должны сыграть нам, – просительно улыбнулась леди Рейвен, очаровательная дочь одного влиятельного политика, чье небольшое поместье граничило с Пемберли. – Мисс Бингли столько рассказывала о вашем необычайном таланте. – Ах, мисс Бингли всегда преувеличивает мои скромные способности, – потупилась Джорджиана. Вокруг раздались протестующие возгласы. – Не верьте ей, миледи, – Кэролайн качнула великолепным султаном из золотых перьев, – мисс Дарси не только необыкновенно талантлива, она еще и очень скромна. Уверяю вас, ее игра доставляет всем слушателям огромное наслаждение. Джорджиана ради приличия дала себя поуговаривать еще пару минут, после чего как бы неохотно согласилась. – Лиззи, дорогая, не могла бы ты переворачивать мне страницы? – обратилась она к невестке. – Я играю гораздо лучше, когда ты рядом. – Охотно, – блеснула красивыми глазами Элизабет, – но с условием, что ты споешь. Она прекрасно знала, что ее юная золовка давно уже не боится играть и петь перед публикой. За последнюю пару лет мисс Дарси заслуженно приобрела славу первой музыкантши в округе. Джорджиана кокетливо вздохнула и, кивнув, села за рояль. Посмотрела на белые и черные клавиши, потом подняла голову и обвела взглядом знакомые и малознакомые лица. Как все просто и понятно в музыке. Но, увы, жизнь не такая же черно-белая, как нотный лист или клавиши рояля. Элизабет села рядом и взяла папку с нотами. – Что будешь исполнять? А действительно, что? Старую добрую «Оперу нищего»? Или грустную арию покинутой Дидоны? Или… Джорджиана глубоко вздохнула. Не стоит портить себе праздник. – «Кто нежно о любви мечтает» из «Волшебной флейты». Сегодня же день рождения, а она так любит сказки… Fin
viola: Девушка у которой все есть. История вторая. Бессмысленные размышления Джорджиана часто задумывалась о прошлом, что, несомненно, было довольно странно для столь юной леди. Философы говорят, что в молодости надо мечтать о будущем, оставив воспоминания старикам. Да и не у всякой девушки к восемнадцати годам есть такое прошлое, о котором стоит думать. Но у Джорджианы прошлое было, и иногда ей казалось, что жизнь ее закончилась еще три года назад и теперь уже нет будущего, о котором стоит мечтать. Она прекрасно понимала, что в этих размышлениях нет никакого смысла, но ничего не могла с собой поделать. Может быть, веди она более активный образ жизни, времени на такие бессмысленные раздумья не оставалось бы, но на свою беду Джорджиана жила тихо и уединенно, а главное – не стремилась поменять размеренную жизнь на что-то более волнующее. Она как улитка пряталась в свою раковину, чтобы бурные ветра окружающего мира не потревожили опять ее покой и не заставили вновь совершить поступки, о которых можно было бы впоследствии пожалеть. Мисс Дарси никогда не чувствовала себя по-настоящему светской барышней, такой, к примеру, как Кэролайн Бингли. Она без восторга относилась к балам и приемам, не любила толчею и шумное общество, предпочитая всему этому музыку и узкий круг близких друзей. Нет, нельзя сказать, чтобы она была совсем уж «синим чулком», временами Джорджиана любила и потанцевать, и с ветерком покататься в модном экипаже или даже проехаться верхом. Просто эта часть жизни была для нее не только не главной, но и вообще мало значимой. Отбери у нее кто-нибудь возможность танцевать на балах, Джорджиана, наверное, огорчилась бы и даже слегка рассердилась, но такая потеря не оставила бы горечи в ее душе. Очень скоро девушка вернулась бы к прежнему расположению духа, и жизнь снова потекла бы в обычном русле. Но лиши ее возможности заниматься музыкой, запрети видеть дорогих ей людей – и Джорджиана увяла бы, словно цветок, лишенный благодатных лучей солнца. А кто эти дорогие люди? Во-первых, конечно брат, Уильям, бывший для нее на протяжении многих лет братом, отцом и другом одновременно. Во-вторых, Элизабет, милая, замечательная Лиззи, в лице которой Джорджиана нашла не только настоящую подругу, но и сестру, о которой мечтала всю свою жизнь. Мистер Бингли и младшая из его сестер – старые, проверенные друзья, почти родные. Она видела все их недостатки, но прощала Кэролайн эгоизм и язвительность, а Чарльзу слабохарактерность и поверхностность, ведь близких мы любим не только за их достоинства. Недавно Бингли женился, и Джорджиана сразу приняла его очаровательную жену в число своих друзей. Сестра Лиззи и жена Чарльза, какие еще нужны рекомендации? Впрочем, Джейн в рекомендациях и не нуждалась. Джорджиана практически сразу оценила ее доброту и душевную чистоту, так отличавшую молодую миссис Бингли от лицемерных лондонских барышень. Вот, пожалуй, и все или почти все. Многочисленных дядьев и теток, кузенов и кузин она даже не считала, поскольку семья Дарси была достаточно древней, чтобы иметь возможность записать в свои родственники всю аристократическую Британию. Здесь все просто и понятно… Или нет? Ведь у Джорджианы был еще один близкий человек – ее кузен и опекун, полковник Фитцуильям… и именно о нем она думала и думала, хотя и убеждала себя, что это совершенно бессмысленные размышления.
viola: Джорджиана знала Ричарда Фитцуильяма всю свою жизнь. У нее даже остались смутные детские воспоминания о веселом русоволосом мальчишке, тайком от взрослых катавшем ее на своем пони. Впрочем, она вовсе не была уверена, что это настоящие воспоминания, а не глупые выдумки. Джорджиана всегда много фантазировала и давно знала за собой странную и неумную склонность верить в собственные фантазии и считать их реальностью. В те времена Фитцуильям как раз учился в Харроу, и она видела его только летом, когда он приезжал в Пемберли на каникулы. Граф не особо жаловал младшего сына, но, к счастью, поощрял его дружбу с Дарси, тем более что мальчики были почти ровесниками. Веселая троица – Дарси, Фитцуильям и Уикхем – не давала скучать не только родственникам, но и всей округе. Впрочем, девушка знала об этом только по рассказам миссис Рейнольдс, сама она не очень помнила то время, слишком уж мала тогда была. Осмысленные воспоминания начинались с семилетнего возраста, когда все поместье находилось в состоянии лихорадочного ожидания – Уильям должен был приехать после первого года обучения в Кембридже. И он приехал, но не один. С ним были все те же два старых приятеля детских лет – Джордж Уикхем, который учился вместе с Уильямом, и молодой блестящий лейтенант Фитцуильям, сразу сразивший маленькую Джорджиану наповал своим ослепительным мундиром. Впрочем, они тогда даже не обратили на девочку особого внимания. Она их не винила… теперь. А в возрасте семи лет ей было ужасно обидно, что ею не интересуются. Конечно же, в то время она не понимала, что взрослым молодым людям маленькие девочки кажутся совершенно скучными и надоедливыми существами. Джордж Уикхем так потом и приезжал каждый год вместе с Уильямом. А вот кузен Ричард появлялся гораздо реже. За семь лет она видела его не более пяти раз. Миссис Рейнольдс объяснила Джорджиане, что идет война и поэтому лейтенант (потом капитан, майор и, наконец, – полковник) Фитцуильям, будучи человеком военным, не распоряжается своим временем и может приезжать, только когда его отпускает командир. Но, тем не менее, он приезжал. Джорджиана, несмотря на всю свою любовь к фантазиям, прекрасно понимала, что не стоит относить его визиты на счет желания видеть ее. Просто граф Фитцуильям не очень-то любил младшего сына, поэтому тот с детства чувствовал себя в Пемберли гораздо уютнее, чем в родительском доме. А потом Джорджиане исполнилось пятнадцать, она закончила школу и почувствовала себя совсем взрослой… Девушка до сих пор содрогалась, когда вспоминала тот год. Великий Боже, как, каким образом она так поглупела? Как она могла настолько обезуметь, чтобы поверить в неожиданную любовь Уикхема? И как она могла быть такой невероятной дурочкой, чтобы согласиться бежать с ним? Временами она пыталась оправдаться в собственных глазах, убедить себя, что была всего лишь глупой девчонкой, что никто ее не предупреждал о мужском коварстве, что она начиталась сентиментальных романов, наслушалась легкомысленных школьных подружек и мечтала о таких же глупых и, как теперь понимала, не очень приличных приключениях. Оправдаться не получалось. Иногда Джорджиана просыпалась в холодном поту, потому что ей снилось, что она тогда все-таки не рассказала брату о своем намерении и теперь вынуждена жить с мистером Уикхемом… Страх. Постоянный, навязчивый страх, что кто-нибудь узнает об этой истории. Страх разоблачения, страх позора. Страшный сон…
viola: Джорджиана закрывала глаза, и в ее памяти сменяли друг друга навсегда запечатлевшиеся картины. Подготовка к побегу. Уикхем, целующий ей руку. Бледное лицо Уильяма и искаженное от страха лицо миссис Янг. А потом диалог брата и Уикхема, словно в замедленном сне. Жуткое, опустошающее осознание собственной глупости – и бездны, в которую не дала рухнуть лишь случайность... А потом брат отвез ее домой и сдал с рук на руки полковнику Фитцуильяму, на их счастье находившемуся тогда в Англии, а сам отправился улаживать все с Уикхемом и миссис Янг. Заминать скандал, чуть не опозоривший всю семью и не погубивший жизнь Джорджианы. Полковнику же досталась не менее тяжелая миссия – успокаивать потерявшую разум от страха, вины и разочарования кузину. Джорджиана, которая еще как-то держалась в присутствии брата, полностью потеряла над собой контроль. Что бы с ней было без полковника Фитцуильяма? Теперь, рассуждая трезво, девушка понимала, что он тогда спас ее от самого страшного шага. Ибо мысли ей в голову приходили ужасные… до безумия. Кузен возился с ней, как с ребенком, не отпускал от себя далеко, терпел слезы и истерики, а на ночь оставлял в ее комнате сиделку и зажженную свечу. Джорджиана же рыдала, уткнувшись лицом в его красный мундир, и чувствовала, что ей становится если не легче, то… безопаснее, лучше. Когда ее обнимали сильные руки и теплый голос шептал, что ничего страшного, не надо плакать, ничего непоправимого не произошло, Дарси все уладит и они заживут по-прежнему, Джорджиана верила и успокаивалась. К приезду брата она была уже почти в порядке. И она была уверена, что полковник так никогда и не рассказал ему ни о том, что она говорила сквозь рыдания, ни о том, где потеряла свое ожерелье, розовые жемчужины которого навсегда похоронены на дне самого глубокого озера Пемберлийского леса… Все закончилось. Жизнь вошла в прежнее русло. Но Джорджиане на долгую память остались страшные сны и эти размышления. Размышления о человеке, который неожиданно сделался для нее ближе всех друзей и родных и в какой-то степени даже ближе любимого брата. О человеке, который теперь знал о ней больше всех на свете. Кто он теперь для нее? Как он к ней относится? И как можно назвать то, что она к нему чувствует? Безответные вопросы… Бессмысленные размышления… Fin
viola: История третья. Письмо Письмо пришло в среду. Джорджиана заметила его сразу, как только вошла в Китайский кабинет, где семья обычно собиралась к завтраку. Письмо скромно лежало на подносе, слева от Элизабет. Вообще там было три конверта, и на верхнем, уже вскрытом, виднелся хорошо знакомый четкий почерк Дарси, который где бы ни находился, всегда писал супруге три раза в неделю. Джорджиане он присылал в лучшем случае одно письмо в месяц, впрочем, она не обижалась, ведь в каждом послании любимой жене Уильям не забывал черкнуть и несколько теплых строк для сестры. Тогда как в тех письмах, на которых значилось «для мисс Дарси», он больше давал наставления и спрашивал о делах. Раньше таких братско-опекунских писем приходило от него в три-четыре раза больше. Но с тех пор, как Джорджиане исполнилось восемнадцать, брат как бы снял с себя часть обязанностей по опеке, давая понять, что его младшая сестра из ребенка превратилась во взрослую девушку и уже не нуждается в каждодневных наставлениях. Второе письмо, скорее всего, пришло от миссис Беннет, девушка уже научилась узнавать хертфордширский почтовый штемпель. Маловероятно, что это писала одна из сестер Лиззи, те не были особыми мастерицами эпистолярного жанра. Из всех сестер Беннет письма умела и любила писать только Джейн, то есть миссис Бингли, но ее конверты всегда были запечатаны красивой печатью с голубем и розой. А вот третье – с оттиском полевой почты… Джорджиана скорее даже не разглядела, а почувствовала, что это именно оно – то самое письмо. Она ждала его уже не первую неделю, и теперь у нее едва хватало сил, чтобы не схватить заветный конверт сразу. Но шансов, что Элизабет вскроет его до завтрака, практически не было, сразу она распечатывала только письма от мужа, оставляя остальные лежать до того момента, когда перейдет в будуар и вооружится ножичком для печатей. Поэтому Джорджиана смирилась и села на свое место, стараясь не поглядывать в сторону подноса и казаться естественной. – Доброе утро, Лиззи. – О, доброе утро, Джорджиана! – Элизабет подняла глаза от письма и чуть смущенно улыбнулась. – Ты так тихо вошла, я даже не слышала. – Что пишет Уильям? – поинтересовалась девушка, намазывая тост джемом. – Не ругает меня за мисс Гинч? – Нет… почти, – миссис Дарси сделала вид, что не заметила прозвучавшего в голосе юной золовки едва заметного вызова. В конце концов, та имела право обижаться на брата за навязанную неприятную ей компаньонку. И тихий бунт, проявившийся в том, что Джорджиана игнорировала мисс Гинч и любые ее предложения, был проведен настолько изящно и деликатно, что девушку даже практически не в чем было упрекнуть. – Но он немного расстраивается, что придется менять некоторые планы. Ведь теперь придется отменить твою поездку к леди Кэтрин. Не можешь же ты ехать одна. Джорджиана кинула быстрый взгляд на округлившуюся фигурку невестки. Да, Лиззи в ближайшее время вряд ли покинет пределы Пемберли. – Я и не хочу к тете Кэтрин, – она почти не лукавила. – Мало радости выслушивать ее причитания по поводу вашего якобы неравного брака и несчастной судьбы кузины Энн. – Зато там приемы, музыкальные вечера, пикники, – губы Элизабет дрогнули в ее неповторимой улыбке – ласковой и насмешливой одновременно, – разве лучше сидеть тут со мной и вышивать приданое для малыша. – Конечно, лучше, – искренне ответила девушка, – с тобой всегда лучше. Потому что ты – вообще самая лучшая на свете. Элизабет тихо засмеялась. – Ох, Джорджиана, ты сущий ангел, неудивительно, что вы с Джейн сразу так подружились. Вам обеим только крыльев и нимба не хватает. Ну ничего, я думаю, что это все даже к лучшему, поскольку в ближайшие дни в Пемберли будет повеселее – Дарси сообщает, что полковник Фитцуильям приедет погостить у нас несколько дней. – Неужели? – девушка старалась, чтобы ее голос звучал как можно равнодушнее, и надеялась только, что стук сердца не разносится эхом по всей комнате. – Он же во Франции. Разве война уже закончилась? – Нет, к сожалению, но Дарси пишет, что на фронте затишье, поэтому полковник получил небольшой отпуск и решил навестить нас, если мы, конечно, не против. От него, кстати, тоже пришло письмо. – Элизабет взяла с подноса так интересующий Джорджиану конверт. К удивлению и радости девушки, он оказался тоже уже распечатанным, видимо, Лиззи вскрыла его сразу, как только узнала о приезде кузена своего мужа. – Здесь в основном то же самое. Можешь прочитать, адрес на мое имя, но полковник пишет нам обеим. Джорджиана едва не выхватила письмо у нее из рук, но, спохватившись, все-таки сумела сдержаться, очень неторопливо поставила чашку и потянулась за конвертом. Письмо было в обычном стиле полковника Фитцуильяма – короткое, сдержанное и совершенно спокойное, даже с легкими проблесками юмора. Словно кузен Ричард писал его не в армейской палатке, а сидя у камина в своем уютном лондонском доме. – Я так понимаю, леди Кэтрин приглашала его в Розингс-парк, намекала, что в Пемберли можно умереть от скуки, – усмехнулась Элизабет, – но он не очень-то стремится принять ее приглашение и предпочитает поскучать в нашем обществе. – Она теперь его решила на Энн женить что ли? – вырвалось у Джорджианы. – Сначала охотилась за лордом Фитцуильямом, потом за моим братом, а теперь за полковника принялась! Миссис Дарси задумчиво посмотрела на нее, но вопреки своему обыкновению не стала шутить, а просто сказала: – Может быть и так, хотя я сомневаюсь. Думаю, леди Кэтрин просто не нравится, что не все родственники поддерживают ее бойкотирование моей жалкой персоны. А для Энн эта знатная леди, скорее всего, теперь присматривает какого-нибудь лорда или хотя бы джентльмена с собственным немалым поместьем. Полковник для наследницы рода де Беров недостаточно крупная фигура, он ведь всего лишь младший сын. Джорджиана еще раз пробежала глазами письмо и неохотно протянула его обратно Элизабет. – И когда он приезжает? – Дарси пишет, что полковник уже в Лондоне, так что, полагаю, нам стоит ждать его со дня на день. – Лиззи аккуратно сложила письма на поднос и налила себе еще чашку чая. – Я уже велела приготовить для него комнату. – Она немного помолчала, поглядывая на золовку, нервно болтающую ложечкой в полупустой чашке, а потом непринужденно спросила: – Кстати, ты не поможешь мне подобрать занавески для детской? После ленча принесут образцы. Если ты, конечно, можешь пожертвовать музыкальными занятиями. – Конечно! – с облегчением ответила Джорджиана. – Я могу позаниматься музыкой ближе к обеду. Разговор перешел на нейтральные темы, и к концу завтрака девушке почти удалось перестать ежеминутно поглядывать на письмо. ***
viola: – По-моему, вот эти – самые лучшие, – твердо сказала Элизабет, но после секундной паузы куда менее уверенным тоном добавила: – Или эти… Джорджиана покрутила в руках кусок материи и попыталась посмотреть сквозь него на свет. – Через эту ткань солнце совсем не проникает, в комнате будет темно, как в склепе. Но цвет очень красивый, даже, наверное, самый красивый из всех. Лизи последовала примеру золовки и тоже приложила ткань к окну. – Да, ты права, – она задумчиво покачала головой, – слишком плотная. Надо будет сказать, чтобы подыскали что-нибудь такой же расцветки, но потоньше. Она аккуратно сложила отрезы в стопку и дернула шнур звонка. Тут же появилась расторопная горничная. – Марта, когда придет миссис Стоун, сразу проводи ее в чайную комнату. И отнеси туда эти образцы занавесок. Джорджиана проводила служанку взглядом и поинтересовалась: – Лиззи, я тебе больше не нужна? – Спасибо за помощь, дорогая, – нежно улыбнулась ей Элизабет, – больше не смею тебя задерживать. Ты в музыкальную комнату? – Да. – Отлично, а я пока отвечу на мамино письмо. – Передай от меня поклон мистеру и миссис Беннет, – девушка вышла, но тут же вернулась. – А миссис Бингли сейчас не в Незерфилде? – Нет, они вернулись в Лондон, – Элизабет внимательно осмотрела перо, покачала головой и достала ножичек для очинки. – Мистер Бингли настоял. Дело в том, что на следующей неделе в Лонгборн приезжает Лидия… – Мистер Бингли так сильно не хочет с ней встречаться? – в голосе Джорджианы прозвучала неожиданная злость. – Она не одна приезжает, а с мужем, – осторожно ответила Элизабет. Джорджиана села на кушетку, странно съежившись, словно ей вдруг стало очень холодно. – А может быть, он просто не желает общаться с падшей женщиной? – Ее деланно равнодушный тон звучал почти пугающе. Элизабет отложила письменные принадлежности, села рядом и порывисто обняла золовку. – Ну что ты, Джорджиана, дорогая моя, не надо так… – Я ведь ничем не лучше нее, Лиззи, – всхлипнула девушка, – я ведь тоже могла бы быть сейчас миссис Уикхем. Ведь если правда откроется, меня не примут ни в одном приличном доме. Ни один порядочный человек не захочет связывать со мною жизнь. – Не надо так, – повторила Элизабет и нежно погладила ее золотистые волосы, – ты ни в чем не виновата. Даже я когда-то чуть не влюбилась в мистера Уикхема, а ты ведь с ним росла вместе и верила ему почти как брату. – Но ты же не собиралась с ним бежать, – Джорджиана уткнулась лицом в плечо невестки. – А я… Мне придется скрывать этот позор всю жизнь, бояться каждой тени, каждого намека… Ведь любой, кто узнает об этой истории, будет меня презирать! – Ну что ты, Джорджиана, – Элизабет поцеловала девушку в макушку, – Дарси же тебя не презирает. И полковник Фитцуильям тоже все знает, но по-прежнему тебя любит. – Да, но не настолько, чтобы… – Девушка осеклась и резко выпрямилась. Лизи сделала вид, что не заметила этой оговорки, и ободряюще пожала своей юной золовке руку. – Вот, видишь, не все так плохо, не расстраивайся, мой ангел. Расправь крылья, поправь нимб и улыбайся! Полковник приезжает к нам с войны, надо встретить его радостно. Разве хорошо будет, если он увидит тебя заплаканной? – Ты права Лиззи, впрочем, как всегда, – Джорджиана с усилием улыбнулась и встала. – Я, пожалуй, пойду, прогуляюсь по парку, голова немного болит. – Смотри не простудись. – Вечер сегодня теплый… ***
viola: Легкий ветерок постепенно окреп, и вечер неожиданно оказался не таким уж теплым. Джорджиана поежилась и ускорила шаг, ругая себя за то, что не догадалась прихватить из дома шаль. Свежий воздух немного успокоил ее нервы, и после двухчасовой прогулки девушка почувствовала себя настолько лучше, что перестала сосредотачиваться лишь на духовных страданиях и вновь начала обращать внимание на проблемы реального мира. Будучи в растрепанных чувствах, она не обращала внимания на дорогу и ушла настолько далеко в парк, что теперь рисковала простудиться, пока доберется обратно. Неожиданно раздался четкий перестук копыт, хорошо слышимый в тишине парка, и вскоре из-за поворота показался всадник. В лучах вечернего солнца золотом блеснул эполет под легким плащом испанского кроя. Растерявшаяся девушка застыла на месте, пытаясь унять бешеное биение сердца. Вроде бы и письмо прочитала, и уже мысленно подготовилась к встрече, а все равно ноги стали словно ватные. – Джорджиана! – в голосе полковника Фитцуильяма звучала искренняя радость. Он легко спрыгнул с коня, подхватил девушку и весело закружил ее. – Что ты здесь делаешь? Неужели решила меня встретить? Он поставил кузину на землю и хотел было ее поцеловать, как обычно. – Я… мы ждали тебя завтра, – пробормотала Джорджиана, уклоняясь от его поцелуя. – Что-то случилось? – полковник сразу же стал серьезным. – Или ты на меня обижаешься? – Нет! – быстро ответила девушка. – Почему ты так решил? – У тебя глаза заплаканные, – спокойно пояснил молодой офицер, – и поцеловать себя ты не дала. Неужели я опять в чем-то умудрился провиниться? Даже находясь во Франции? – Нет, нет, ты тут не при чем, – Джорджиана виновато отвела взгляд, – прости, пожалуйста. – Она встала на цыпочки, быстро коснулась губами щеки кузена и тут же отступила на шаг. – У меня просто голова немного болит, вот я и веду себя не лучшим образом. – Понимаю, – улыбнулся Фитцуильям, хотя девушке показалось, что улыбка получилась немного натянутой. Впрочем, ей не показалось – полковник вообще не поверил ее объяснению, и неудивительно, ведь за все эти годы Джорджиана ни разу не нагрубила своему опекуну, как бы плохо себя ни чувствовала. – Ну что, проводишь меня до дома? Или ты хочешь еще прогуляться? – Нет, я уже как раз возвращаюсь, – произнесла она и тут же пожалела об этом, потому что прозвучало так, словно она делает одолжение. Фитцуильям слегка нахмурился, но ничего не сказал. Они медленно пошли в сторону дома, не зная даже, о чем говорить. Девушка мысленно кляла себя за косноязычность: ну почему она не умеет, как Лиззи, легко и изящно жонглировать словами? Что ни скажет, все невпопад! Полковник тоже молчал, опасаясь снова услышать резкий ответ, и про себя гадал, что же такое случилось с всегда тихой и любезной кузиной. Хотя, надо сказать, он уже не первый раз замечал такие вот срывы, просто обычно они были не столь явными… Неужели бедняжка до сих пор не может забыть ту ужасную историю с мистером Уикхемом? Тут налетел очередной порыв ветра, и Джорджиана опять зябко поежилась. – Ты сущее дитя, – мягко сказал Фитцуильям. Он снял плащ и накинул его на плечи девушки. – Ну как можно было идти на прогулку в одном домашнем платье? – Спасибо, кузен, – Джорджиана кинула на него робкий взгляд, подавила вздох и постаралась придать своему голосу побольше веселости: – Ты надолго к нам? Лиззи показала твое письмо, но там ничего не сказано о сроках. – На неделю, если – не дай Бог – не случится чего-нибудь непредвиденного. Ну и если вы не прогоните, – снова улыбнулся полковник, радуясь, что разговор вернулся в нормальное русло. – Кстати, завтра приедет Дарси, он решил отложить часть дел и провести ближайшие дни в кругу семьи. Так что вам с миссис Дарси даже не придется все время обо мне заботиться. – Поедете на охоту? – Нет уж, я достаточно настрелялся на войне, думаю, теперь еще долго не захочу брать в руки охотничье ружье, – молодой офицер покачал головой. – Лучше сходим порыбачить, если Дарси не будет против. Хочется тишины и покоя… Они остановились, глядя на появившееся из-за деревьев прекрасное здание на берегу озера. – У нас тихо, – едва слышно сказала Джорджиана и, не решаясь даже вздохнуть, осторожно, как будто случайно, коснулась пальцами его рукава, – и спокойно. И мы рады тебе, кузен. Очень рады. Fin
Таня Геллер: Ага))) Прелюбопытнейшая третья часть. Стало быть Лиззи может начать догадываться о чуствах Джорджианы и мне кажется, не сможет пройти мимо. То ли еще будет))
viola: Таня Геллер О, Лиззи у нас наблюдательная. К тому же, сейчас ей приходится вести спокойный образ жизни;) А натура у нее деятельная... (лишь бы удержать ее от слишком бурной деятельности:))
Таня Геллер: Лиззи удержать от бурной деятельности не реально. Даже автору фика с этим не справиться))))
viola: Таня Геллер Да автор даже полковника в задуманных рамках не может удержать:)))
Marymeul: Главное, что хочется сказать: УРА!!!!!!! Моя любимая Джейн Остин!!!!!!!!!!!!!!! Извините, не удержалась))) viola Очень интересный образ Джорджианы. И хотя я немного запуталась в ее возрасте, все же ее взросление должно быть подобно этому. Правда, третья часть мне не очень понравилась - как-то не вериться.
viola: Marymeul Спасибо:) Надеюсь, другие фанфики вас тоже заинтересуют. Джорджиане здесь 19 лет, дело происходит в 1815 году. Ну до совершеннолетия ей еще два года ждать:)) Marymeul пишет: Моя любимая Джейн Остин! Моя тоже Marymeul пишет: третья часть мне не очень понравилась - как-то не вериться. Очень жаль, а во что именно не верится? Вам кажется что Джорджиана не в характере? Или пара /Фитцуильям/Джорджиана не нравится? Просто серия еще не закончена, я дописываю четвертую историю и хотелось бы учесть критику.
Marymeul: viola Сама пара. Полазив по сайту и почитав некоторые ваши же посты, я поняла, что это устоявшаяся пара по фикам. Но Остин мне дорога еще и неповторимым изяществом каждого персонажа, его чистотой и душевной грацией (даже Лидии, как бы там нибыло). А в ГиП, в образах главных героев это чувствует особенно остро. Плюс ко всему непередаваемый... нет, не романтизм, что-то менее сопливое и более эмоциональное... свежесть, чистота, моральная полноценность общества и эпохи. Это то, чего нет в современном обществе - такова цена за блага цивилизации. Но... Но просто к такой паре, возможно, просто надо привыкнуть. :)
viola: Marymeul Да, в англоязычном фандоме самые распространенные пары - Фитцуильям/Энн, Фитцуильям/Джорджиана, и Фитцуильям/Шарлотта. Реже встречается Фитцуильям/Кэролайн. Вообще, он там к концу романа остался единственным неженатым героем (не считая совсем уж проходных Дени и Картера), а вот незамужних девиц пруд пруди:) Поэтому из тех фанфиков что не про Дарси и Лиззи каждый второй с участием нашего любимого полковника:)
Вендала Бергман: Все-таки странно для меня пока видеть фанфикшн по "Гордости..", но это пройдет. Тем более если все фики будут такими как этот. Приятно написано, какие-то мелкие исторические детали очень красят текст, да и просто интересно! Спасибо. Буду преобщаться
viola: Вендала Бергман Спасибо большое:) Для меня тоже поначалу фанфикшен по ГиП казался чем-то диким. А потом сама и не заметила, как вдруг захотелось написать, причем именно про Джорджиану. Вендала Бергман пишет: мелкие исторические детали очень красят текст Еще раз спасибо. Я очень трепетно отношусь к истории, поэтому такая похвала вдвойне приятна:)
viola: Девушка, у которой все есть. История четвертая. Мелодия К завтраку Джорджиана спускалась почти бегом, едва удерживаясь, чтобы не прыгать через две ступеньки. В душе у нее звенели колокольчики, причем наигрывали они, кажется, что-то из ее любимой «Волшебной флейты». Девушке хотелось пританцовывать под эту мелодию, и она бы так и делала, если бы позволяли приличия, ну или, по крайней мере, миссис Рейнольдс не стояла в холле. Но у двери Китайского кабинета Джорджиана вдруг остановилась, сама не понимая почему. Элизабет и полковник Фитцуильям, как она и думала, были уже там, девушка сразу узнала их голоса. Вот Лиззи что-то пошутила о том, что полковник привез с собой из Франции и французскую погоду, надо же, как потеплело в день его приезда. Может быть, он погостит подольше, дожди уже так надоели… Джорджиана услышала их дружный смех, и ее сердце слегка кольнуло что-то похожее на ревность. Нет, не то чтобы она ревновала в общепринятом смысле этого слова, она прекрасно знала, как Лиззи любит Уильяма, и не менее хорошо знала благородство Ричарда, который никогда в жизни не позволил бы себе даже легкого флирта с женой друга. Но как же ей хотелось, чтобы он так же вот непринужденно разговаривал с ней, шутил и смеялся над ее шутками. Хотя о чем она думает? Она же не Элизабет, чувства юмора у нее нет, да и не умеет она так же виртуозно играть словами. Вот и остается ей только слушать чужие разговоры и страдать от ревнивой зависти. В это время Лиззи что-то сказала, девушка не поняла что, но вслед за ее словами раздался новый взрыв смеха. – Миссис Дарси, вы меня вгоняете в краску, – весело протестовал Фитцуильям. – Элиза, сколько раз вам говорить, Элиза, ну или хотя бы Элизабет. Называли же вы меня так до замужества. А теперь мы с вами вообще практически одна семья. – Хорошо, кузина Элизабет, – смиренным тоном сказал полковник, – я не в силах вам в чем-либо отказать. Надеюсь, я не шокирую таким обращением остальных родственников… Джорджиана вдруг поняла, что подслушивает чужой разговор. Какой стыд… Она стиснула зубы и уже протянула руку к дверной ручке, но, увидев свое отражение в зеркале, остановилась. Нет, с таким лицом показываться Лиззи и Ричарду нельзя. Девушка несколько раз глубоко вздохнула, изобразила счастливую улыбку и уверенной походкой вошла в Китайский кабинет. – Кузина, доброе утро, – полковник, улыбаясь, поднялся ей навстречу. Он был в гражданском платье, поэтому выглядел гораздо мягче и добродушнее, чем вчера. В красном мундире он всегда казался Джорджиане несколько замкнутым и неприступным, отчего она робела даже больше, чем обычно. – Доброе утро, кузен, – девушка села на свое место, – доброе утро, Лиззи. – Доброе утро, мой ангел. – Элизабет нежно посмотрела на свою золовку, но тут же в ее взгляде мелькнуло легкое беспокойство. – Ты хорошо спала? – Прекрасно, спасибо, – не моргнув глазом солгала Джорджиана. На самом деле она проворочалась полночи, пытаясь разобраться в своих чувствах и мыслях. Неужели у нее на лице все написано? Или Элизабет уже давно о чем-то догадалась? Впрочем, это не важно. Она – Дарси, поэтому сумеет сдержать эмоции и довести роль до конца. Что за роль имеется в виду, девушка и сама не смогла бы толком объяснить. Но она точно знала – в роду Дарси никто еще не позволял своим эмоциям взять верх над рассудком.
viola: Разговор потерял прежнюю легкость и непринужденность и перешел на общие темы – погоду, дорогу и тому подобное. Правда, полковник честно попытался развеять напряженность и рассказал несколько забавных историй из походной жизни. Джорджиана так же честно постаралась улыбнуться, хотя на самом деле все, что касалось войны, ее нисколько не веселило. Она точно знала, что война – это смерть. А над смертью она смеяться не могла. Хотя… ей казалось, что она понимала такое странное для нее легкомысленное отношение Ричарда к столь серьезным вещам. Для него война – это часть жизни, а для нее – что-то далекое и ужасное. Ей можно закрыть глаза и забыть обо всем, а ему приходится встречать страшную действительность лицом к лицу. Если он проявит слабость, война его уничтожит. Женщина могла бы заплакать, а вот мужчине остается только смеяться… – Джорджиана! – кажется, Элизабет окликнула ее уже не в первый раз. – Что? Прости, Лиззи, я задумалась. – Я просто спросила, налить ли тебе еще чая, – кротко сказала миссис Дарси. – Нет, спасибо! – Девушка порывисто встала. – Я, наверное, пойду, если вы не против. Мне надо музыкой позаниматься, я ведь вчера за рояль даже не садилась. К ее огромному облегчению, Элизабет не стала спрашивать, что с ней творится, и вообще сделала вид, будто все в порядке и в поведении Джорджианы нет ничего странного. – Ну конечно, иди, дорогая, – улыбнулась она и весело сказала полковнику: – Вот видите, какая усидчивость и старательность, не то что у меня. Джорджиана закрыла за собой дверь и чуть не заплакала. Вот ведь – ждала, ждала, Ричард наконец-то приехал, а она сама сбегает подальше, словно не хочет его видеть. Глупо? Еще как глупо… Она медленно поднялась по лестнице, совсем не замечая, куда идет. Только когда увидела перед собой знакомые нотные тетради, поняла, что ноги сами принесли ее в музыкальную комнату – привычный и родной уголок, где она чувствовала себя если не счастливо, то, по крайней мере… уютно, если можно так сказать. Но сегодня и музыка не принесла ей радости и успокоения. Пальцы привычно нажимали на клавиши, а мысли витали где-то далеко-далеко… хотя не так уж далеко, а совсем даже близко – они уносили Джорджиану в Китайский кабинет, где Ричард так весело рассказывал свои военные истории. В конце концов Джорджиана не выдержала, бросила гаммы и открыла партитуру своего любимого Моцарта. Как прекрасна и легка его музыка, дающая отдохновение измученному рассудку и позволяющая улететь туда, высоко в небо… Уговорить себя не удалось. Даже Моцарт сегодня не помогал почувствовать себя счастливой или хотя бы умиротворенной. Снова погрузившись в свои мысли, Джорджиана и не заметила, как начала наигрывать незатейливый мотив, на который недавно переложила понравившееся стихотворение. Что-то такое было в простеньких строчках, что заставляло волноваться, грустить и радоваться одновременно. И вот теперь, когда душа ее находилась в смятении, девушке снова вспомнилась эта печальная песенка.
полная версия страницы